Форум » Развлекаловка » Сказочки. » Ответить
Сказочки.
Gekosa:
Ответов - 16
Gekosa: Сладенькая девочка. Она родилась в жарких краях. Девочки в жарких краях созревают быстро: она и сама заметить не успела, как грудь и бедра ее налились сочной упругостью, а кожа сделалась упоительно-глянцевой. Она была очень красива, но врожденная скромность не позволяла ей открыто упиваться своим совершенством. Лишь иногда, ночами, лежа под черным южным небом и глядя на загадочное мерцание далеких звезд, она думала о своей красоте и мечтала о будущем. Она была уверена, что впереди ее ждет нечто прекрасное. Сонная тишина и ласковое дуновение теплого ветра из степи грели в такие моменты душу девочки, наполняя ее сладостным предвкушением светлой, радостной жизни. В такие минуты она забывала обо всем плохом, даже о своем сиротстве. Она не знала своих родителей. Спросить у растившего ее деда - стеснялась, а сам он ей ничего об отце с матерью не рассказывал: дед был молчалив и угрюм. Так и жила она в неведении... Возможно, перепади на ее долю чуть больше людской теплоты и участия, не попала бы она в беду. Однажды, дед узнал, что человек по имени Гурген собирает таких же, как наша героиня нежных, трепетных девочек, чтобы отвезти их на Север, в Москву. Туда, где у людей водились еще деньг, туда, где можно было выгодно торговать их телами. Лицо Гургена не понравилось девочке: грубо вылепленное, с мрачными потухшими глазами. Гурген больно прихватил ее за бедро: - Хороша, - осклабил он зубы фальшивого золота, - попа широкий, - сладкий девочка. Она вспыхнула, ибо впервые о ней говорили скабрезно и унизительно, говорили, как о товаре. Девочка хотела вырваться из цепких рук Гургена, но не смогла. Было поздно: тот сунул деду несколько мятых, потных кредиток и увлек ее за собой. Дорогой Гурген несколько раз сильно прижимал ее к себе. - Сладкий мой, - все повторял он. Девочка подавлено молчала, боясь пошевелиться: ни жива, ни мертва. Левым боком она отчетливо ощущала жесткое, угловатое тело пистолета, спрятанного во внутреннем кармане куртки страшного попутчика. Дорога оказалась долгой и изнурительной. Девочка и ее подруги по несчастью тряслись в тесном салоне нещадно скрипевшего, разбитого автобуса, готового развалиться на каждом ухабе. С каждым днем становилось все холоднее, и несчастные путешественницы теснее жались друг к другу, чтобы хоть как-нибудь согреться. На исходе пятых суток они въехали в Москву. Девочку поразило скопление серых громад: таких больших и мрачных домов она никогда не видела. Гурген запер невольниц в подвале, где не было даже кроватей, а все освещение составляло крошечное оконце под самым потолком, в которое был виден лишь кусочек колючего октябрьского неба. Подвал был очень грязным - пахло гнилью, и еще, там были крысы. Девочка с ужасом смотрела, как они шныряли от стены к стене. Ночью пошел первый снег: девочка увидела его впервые. Она не спала, - зачарованно смотрела на сыпавшиеся сверху белые комочки, смотрела до тех пор, пока собравшийся на тротуаре небольшой сугроб не закрыл маленькое окно. И тогда девочка заплакала, заплакала тихо, чтобы никого не разбудить, заплакала, потому что впервые в жизни она смотрела на небо, а на душе не делалось легче, заплакала оттого, что надежда на что-то светлое и радостное ушла навсегда. Утром скрипнула железная дверь: Гурген привел первого покупателя. - Ну, - он широким хозяйским жестом указал на перепуганных со сна девочек, - один лучше другой, выбирай, какой нравится. Покупатель, а это был высокий сухой старик в подбитом огневкой длинном лайковом плаще, медленно подошел к тоскливо жавшимся в дальний, самый темный, угол подвала невольницам. Он внимательно посмотрел на каждую и ткнул указательным пальцем, на котором отсутствовала одна фаланга, в нашу героиню. - Ай, молодец, - засуетился Гурген, вытягивая оцепеневшую от ужаса девочку из толпы горестно молчавших подруг, - самый красивый, самый сладкий выбрал. - Слатенькая девочка, - будто вторя Гургену, просипел старик (у него был очень неприятный, дребезжащий, словно механический, голос), и его холодно-безучастные, как у жабы, глаза на мгновение вспыхнули хищным жаром. - Слатенькая девочка, - эти слова старик еще несколько раз повторил, когда они ехали в такси. Она тряслась рядом с ним на заднем сидении, а он все норовил ее обнять, придвигался ближе и ближе, обдавая табачным смрадом дыхания. Девочке уже не было страшно. Она отрешенно смотрела в окно автомобиля на мокрые грязные улицы, суетливых злых людей и думала о том, что все ее радостные чаяния умерли вместе с ночным снегом. И ей уже было все равно... Она не испугалась, когда в задрапированной во что-то холодное и тяжелое квартире, куда они приехали, увидела еще двоих крепко пьяных, осоловевших мужиков с такими же безучастными, как и у старика, глазами. Она не испугалась даже в ту минуту, когда один из них, заросший жесткой густой щетиной со стальным отливом, грубо швырнул ее на широкий дубовый стол и занес над ней синюшное жало ножа. Она лишь тихо и коротко вскрикнула, когда сталь лезвия пробила ее упоительно-глянцевую кожу и двинулось дальше - терзать кровавую плоть. Ей уже не было ни больно, ни страшно, ей было уже все равно. Так умерла слатенькая девочка. Злые люди ее зарезали. Зарезали и даже имени не спросили. Да и спрашивать было нечего - не бывает имен у арбузов.
Gekosa: Иванушка и Змей Горыныч. Одна голова Змея спала, вторая с завистью на нее смотрела, третьей не было вовсе. Иванушка, кравшийся вдоль невысокого, странного вида вала, выглянул из-за крайнего камня. - День добрый, - на всякий случай поздоровался он. - Был, - негостеприимно буркнула бодрствующая голова. - Ты - Змей Горыныч? - уточнил Иванушка, вглядываясь в полутьму. Голова приподнялась и некоторое время рассматривала гостя. - Бессмертный моя фамилия, - наконец представилась она. - Кощей. Смерть в игле, игла в яйце и так далее. Короче - все на дубе. А дуб за тридевять земель. Отсюда. Дорога дальняя, я бы на твоем месте не мешкал. Иванушка сдвинул шелом на лоб и почесал в затылке. - Нет, - не поверил он. - Не похож. - Но попробовать-то стоило, - вздохнула голова. - А на кого похож? - На Змея Горыныча, - признался Иванушка. - Только... у тебя ничего не пропадало? Голова там... Голова подмигнула. - Это засада, - театральным шепотом сообщила она. - Третья голова заходит тебе в тыл. Ты - в кольце. Окружен и деморализован. Твой последний шанс - собрать все силы в кулак и отходить к своим. С боями, если пожелаешь. Иванушка сглотнул. К своим хотелось очень. И давно. - Врешь, - неуверенно произнес он. - А вдруг нет? - голова не сводила с него красных глаз. - А вдруг как раз под тем камнем, к которому ты прижался - потайной люк? Вот он приоткрыва-а-ется... Иван выхватил кладенец. Бесшабашный меч радостно взвизгнул и кинулся на врага, чуть не вывихнув Иванушке руку. - Тпру, - отпрянула голова. - Ты чего? - А ты чего? - держать вырывавшийся меч приходилось обеими руками, плечо ныло. К тому же кладенец оттащил Иванушку от камня, и он никак не мог решить - хорошо это или плохо. - Шучу, - призналась голова. - А ты нервный какой-то. Тебе бы подлечиться. Шизофреники в роду были? Алкоголики? Давай-ка, приляг на камушек, закрой глазки и расскажи дяде Горынычу о своем первом сексуальном опыте. - Еще чего, - покраснел Иванушка. - Я лягу, а ты меня огнем... - Паранойя, - решила голова. - Да если б я хотел, я бы давным-давно тебя сжег. Знаешь, какая у меня температура выдоха? Живьем зажарю. И съем. Вот вернется моя третья голова - и потрапезничаем. Ты, кстати, не проголодался? - Не твое дело, - Иванушка оставил не то успокоившийся, не то заскучавший кладенец в правой руке, а левой поудобнее перехватил щит - на случай, если Змей-таки плюнет пламенем. - Нет у тебя третьей головы. В бою потерял али по старости отсохла? - Потерял, потерял, - легко согласилась голова. - Только не я - голову, а кое-кто - награду. Тебе за меня что обещали? По прейскуранту - полцарства и принцесса - или злато-серебро? - Полцарства, - признался Иванушка. - Аматер, - снова вздохнула голова. - Дилетант. А что это за половина - ты проверил? Карту посмотрел? Полезные ископаемые, демографическое положение, импорт-экспорт, валовой продукт? Не надо, не отвечай, я понимаю, что нет. Эх, Ваня, Ваня... - Ты откуда имя мое знаешь? - нахмурился Иванушка. - С моим опытом, - снисходительно ответила голова, - имя собеседника угадать нетрудно. Если знать прозвище. Так вот, о вознаграждении... - Погоди, - не понял Иванушка, - а прозвище ты как узнал? Голова некоторое время молчала, полуприкрыв глаза белесыми веками. - Оценив твои интеллектуальные способности, - последовал наконец ответ. - Это древнее умение, доступное только нам, Змеям Горынычам, - быстро добавила она, увидев, что Иванушка открыл рот для нового вопроса. - Не отвлекайся. Мы говорили о твоем вознаграждении. Сколько голов ты мне отрубить подрядился? - Все, - Цифирь Иванушке никогда не давалась. - Неправильно! Ответ - три. Все знают, что у Змея Горыныча три головы. И полцарства тебе посулили за три головы. А ты при всем желании больше двух не принесешь. И никто не поверит, что у меня не осталось одной про запас. Сколько будет - две трети от полцарства? - вдруг спросила голова. Некоторое время Иванушка шевелил губами, а голова внимательно за ним следила. - Двоечник, - констатировала она. - Давай дневник, придешь с родителями... Хорошо-хорошо, тогда второй вопрос - что ты собираешься делать с двумя третями принцессы? И какую конкретно треть ты оставишь своему будущему тестю? - Во изверг! - возмутился Иванушка. - Кто ж живых людей-то на части делит! - Ага. Значит, какую-то принцессу, ни словечка тебе, небось, не сказавшую, ты делить отказываешься, а меня, который единственно о твоем благополучии печется - запросто? Нет, я не жалуюсь, просто хочу уточнить кто тут изверг... Так вот, Ваня, мой тебе совет - передоговорись. Возьми деньгами. Зачем тебе полцарства, ты же ни в экономике, ни в политике - ни бельмеса, тебя же свергнут через неделю. Сделай вот что: прикинь, сколько каждая моя голова стоит. Плюс командировочные. И пусть еще задаток дадут. Ну, и по мелочи - экипировка, суточные. Тогда сколько голов ни принесешь - все прибыль. Учти, я дурного не посоветую, у меня знаешь опыт какой! Голова мечтательно покачала собой. - Все запиши, - напутствовала она. - И без подписанного контракта не возвращайся. Запомнил? Главное - головы по отдельности оценить, остальное - как договоришься. И сумма прописью. Ступай. У тебя получится. - Из глаза выкатилась ядовито-желтая дымящаяся слеза. - Я буду скучать, - добавила голова и отвернулась. Иванушка деревянно кивнул, сглотнул и повернулся к выходу из пещеры. В голове его клубился туман, из которого выплывали загадочные фразы "две смены огнеупорных портков" и "именуемый в дальнейшем Головосдатчик". Кладенец оттягивал руку, по спине под кольчугой струился пот. - Жарища, - пробормотал Иванушка. - Надышали. Ты, Ванечка, если чего не понял - не стесняйся, спрашивай сейчас. Чтобы десять раз туда-сюда не бегать. Все было не так, неправильно и морочно. "Околдовал" - подумал Иванушка. - Не пойду я никуда, - решил он. - Не нужна мне награда. Давай так биться. - Вот почему, интересно, у других Горынычей противники - сплошь профи заскорузлые, а у меня - идеалист на идеалисте? - пригорюнилась голова. - Климат тут такой, что ли... Ну, хорошо, забияка, будь по-твоему, дуэль так дуэль. Будет тебе сатисфакция наиполнейшая. Присылай, бретер, секундантов, пиши картель на надушенной бумаге - только чур чтоб не фиалка. И не лаванда, у меня, кажется, на лаванду аллергия. - Кого присылать? - не понял Иванушка. - Зачем? Я уже здесь. - По правилам, - спокойно объяснила голова. - Зарезать меня решил - пожалуйста. Только пусть все будет как положено. Ты же хочешь чтоб тебя витязем называли, а не мокрушником? - Вот тебе мой вызов! - Иванушка сплюнул. - Сам себе секундантов ищи! - А у меня вон, - кивок в сторону спящей. - Родовита, хладнокровна и дуэльный кодекс наизусть знает. - Она же спит! - И очень хорошо, - серьезно согласилась голова. - Ты себе не представляешь, Ваня, что тут начнется, если ей вздумается проснуться. - Ну все, рептилия, - насупился Иванушка. - С тобой серьезно, а тебе все хаханьки. - Он поправил щит, поднял меч (тот радостно загудел), пошире расставил ноги в проржавевших сапогах - пара была последней. - Выходи на бой, Змей! - Никакого почтения к старшим, - в очередной раз вздохнула голова. - Ладно, уговорил, выхожу. Некоторое время ничего не происходило. Иванушка ждал нападения. Голова слегка покачивалась. - Ну? - не выдержал Иванушка. - Ась? - встрепенулась голова. - Ты что-то сказал, Ванечка? Иванушка шагнул вперед и замахнулся мечом. - Да-да-да, - голова подалась назад, - сию минуту... как же это делается... ага. - Она зажмурилась. Иванушка поспешно закрылся щитом. Из огромных ноздрей вдруг повалил черный паровозный дым. У Иванушки немедленно заслезились глаза и запершило в горле. Вслепую размахивая мечом - вдруг Змею вздумается контратаковать - он отступил за камень и попытался отдышаться. - Так нормально? - донесся до него голос. - Или пиротехники добавить? Дым постепенно оседал. Голова попыток напасть не предпринимала. - Команды уходят на перерыв, - комментировала она. - Первый тайм прошел в острой, бескомпромиссной борьбе и обоюдоострых атаках, так? Иванушка протирал глаза кольчужной рукавицей. - В принципе, - голова покосилась на спящую подругу, - я согласен на ничью. - Не... дождешься, - просипел Иванушка. - Так ведь на чужом поле! - напомнила голова. Иванушка оперся на меч и прокашлялся. Глаза по-прежнему слезились - не то от дыма, не то от обиды. - Слушай, чего ты издеваешься? - негромко спросил он. - Можешь сразу убить - убей, нет - давай драться по-настоящему. Пауза. - Так, - печально произнесла голова. - Поздравляю. Ты добился своего. У меня мигрень. Это ж надо! Какой позор! Перед кем я распинаюсь? Я его уму-разуму учу - и арифметике, и бизнесу, и манерам благородным, а он мне вместо спасибо - "изверг", "издеваешься"! Тоже мне герой! Шпана с ножичком! - Она вдруг упала на пол и закрыла глаза. - Руби! - Как "руби"? - оторопел Иванушка. - Как хочешь! Ты ведь за этим пришел? Ну так давай! - Голова поморщилась. - Больно как! И стыдно. В мои-то годы... Ну что ты возишься, недоделанный? Шевелись, пока эта не проснулась. Иванушка вышел из-за камня. Голова не шевелилась. - Если болит, - осторожно заметил Иванушка, - можно рассолу выпить. Или отвара какого... - Так ты меня лечить пришел? - желчно осведомилась голова, по-прежнему не открывая глаз. Толстенная, в пол-Иванушкиного роста, шея Змея была покрыта чешуей, прочностью, судя по всему, не уступавшей граниту. - Э-э... - Твои проблемы, - отрезала голова. - Раньше надо было думать. Иванушка перекинул щит за спину, поплевал на ладони, двумя руками, как топор, занес меч. - Вообще-то ты прав, - сказала голова и открыла глаза. - Одному тебе не справиться. - Она вдруг взмыла вверх. - Вместе пойдем! - Куда? - отскочивший Иванушка ошалело крутил перед собой кладенцом. - Помогу контракт составить. Представишь меня как своего юридического и финансового консультанта. Ты, Ваня, не обижайся, сердце у тебя золотое, но деловой хватки - ноль. Объегорят тебя. А я на трудовых договорах собачью упряжку съел. - Голова огляделась. - План такой: летим налегке, провиант по дороге раздобудем... Ах да, надо соню эту разбудить. Подождал бы ты, Ваня, снаружи, а то как полыхнет она спросонок... - Голова деловито сновала по пещере. - Мне, кстати, как посреднику, десять процентов полагается, ты в курсе? - Какие десять процентов? Какой контракт? Летим?!! - Ты, Вань, какой-то заторможенный. Ты сюда сколько времени добирался? - Тридцать лет... и три года. - Вот именно. А теперь представь себе - еще тридцать три года на обратную дорогу, потом пока договоримся - быстро такие дела не делаются, там, небось, ни нотариуса не сыскать, ни ксерокса, ты же наверняка еще и медицинскую страховку потребуешь, а это - медосмотр, кардиограмма, флюорография (не нравится мне, Ваня, твой кашель), потом еще тридцать три года сюда - умирать не дома я отказываюсь, можешь считать это последним желанием приговоренного. Итого сколько? Не надо, не считай, некогда. Шестьдесят шесть лет с гаком. Ты меч-то поднять сумеешь? А так слетаем по-быстрому туда-обратно - и руби себе в свое удовольствие. Потом, конечно, тебе тридцать три года одному назад топать. С головами. Но это уже не мое дело. - Голова снова кивнула в сторону спящей. - Так я ее бужу? В мозгу Иванушки творилось что-то неописуемое. Тридцать лет и три года... Три пары железных хлебов... Убить Змея... Василиса... - Васили-и-са! - слабо позвал он. - Которая? - немедленно отозвалась голова. - Прекрасная или Премудрая? - Пре... красная, - неуверенно ответил Иванушка. - Стала музой одного хорошего художника, - отрапортовала голова. - Счастлива. Семья, дети. Ты лет пять назад должен был там проходить - маленький, чистенький городок, в излучине. Помнишь? - Нет, - тихо признался Иванушка. - Ничегошеньки не помню. - Сколько их было, городов... излучин... - Я, Вань, не извращенец, - так же тихо сказала голова, - хоть и старый. Я таксист. Извозчик. Если кому крыльев не дадено, а улететь хочется - появляюсь я. Раньше, говорят, ангелы были, а теперь только я да пара пегасов. - А чего ж про тебя всякие гадости говорят? - Иванушка сунул меч в ножны и опустился на корточки, спиной привалившись к камню. - Кто говорит-то? Те, которые испугались, раздумали улетать - им же надо переполох оправдать, вот и несут всякую ересь. Мне-то что, только людям головы морочат. Тебя вот с панталыку сбили... Помолчали. Никакой ответ не стоил сил, которые нужно было потратить на формулировку вопроса. Тридцать три года... - Так я пойду, что ли, - вздохнул наконец Иванушка. - Может, переночуешь? - предложила голова. - Устал ведь, да и темнеет уже. Поболтаем, поужинаем, я тебя с другой головой познакомлю... - Нет, - Иванушка решительно выпрямился. - Пойду. - Счастливо тебе, Ваня, - кивнула голова. - Приятно было познакомиться. - Бывай, - махнул рукой Иванушка и побрел к выходу. Голова некоторое время смотрела ему вслед, а потом опустилась на пол. Через пару минут в камне, служившем Иванушке укрытием, открылся красный глаз. - С Василисой - это ты молодец, - сказала третья голова. - Опять в своем репертуаре - шутовство, гротеск. Разбудил бы первую, это ее дело - визитеров шугать. - Ну уж нет, - вторая голова поерзала, устраиваясь поудобнее. - Психологически мой метод надежнее. А то все устрашение да устрашение. Скучно. - Может, - усмехнулась третья голова, - нам и впрямь пару девиц похитить? Для правдоподобия. "Таксист", тоже мне. - А вот это, - вторая голова закрыла глаза, - не моя забота. Принимай вахту.
Gekosa: Йошь вирнулсо - Здравствуй, Ёжик! - Привет, Медвежонок, - сказал Ёжик и хитро ухмыльнулся. Медвежонок насторожился и повел носом. Вроде бы ничем не пахло. В смысле ничем особенным и даже водкой тоже не пахло. А жаль. - Как дела, колючий? Что принес? – Медвежонку стало уже даже как-то интересно. Ёжик трезвый, и при этом, что характерно, имеет страшно хитрый вид. Это неспроста! - Да здорово дела, просто замечательно, хи-хи! – Ёжик даже подпрыгнул на месте от обуревающих его положительных эмоций. При этом обе лапки он держал за спиной, подкрепляя подозрения Медвежонка. - Ну не томи уже! Водки принес, что ли? - Нет! – Ёжик подмигнул и опять хихикнул. - Ух ты! Коньяк? - Не-ет, не угадал! - Неужели? Что, правда? Ты принес его? – Медвежонок даже привстал со своего стула, - Виски??? Блэк Лэйбл? Ну ты просто… просто волшебник! - Неа, не виски, гораздо лучше! – ошарашил его Ёжик. - Что может быть лучше виски? – ошарашился в ответ Медвежонок и уселся обратно на стульчик. Стульчик страдальчески скрипнул, и в который раз приготовился развалиться. И тут до Медвежонка постепенно стало доходить. Да, точно, все складывалось в единую картину. И отсутствие запаха, и веселый вид, и эти подпрыгивания, и подмигивания с периодическими «хи-хи». Еще у Ёжика были красные глаза. «Ну, вот и все. Начали с водки, теперь трава, потом кокаинчику понюхаем и далее по наклонной… И где взял только? Ведь рыбаки обычно без травы приезжают» стал горестно размышлять Медвежонок. Обычно процесс раздумий занимал у него довольно продолжительное время, но на этот раз он торопился. «А может все-таки курнуть?», мучался сомнениями Медвежонок, краем круглого глаза посматривая на счастливого Ёжика. «Разочек всего. Хотя, говорят, что с первого раза не вставляет…» - Ты чего это на меня глаза выпучил? И молчишь! – прервал размышления Ёжик. - Думаю я. - О чем? - Курнуть или нет. - А у тебя есть разве? Хи-хи! – Ёжик опять хитро подмигнул и подпрыгнул. «Ну точно, с собой приволок. И теперь еще и издевается!» - Да показывай уже! Интересно же! - Ладно, ладно. Вот, смотри, – сказал Ёжик и положил на стол малюсенький узелок. Именно с таким он обычно всегда и шлялся. Одно было Медвежонку всегда странно – как это в такой микроскопический узелок Ёжик умудрялся запихать две поллитры и банку селедки?? Чудеса… Предвкушая сам не до конца понимая чего, Медвежонок дрожащими лапками стал развязывать узелок. Там явно было что-то округлое и твердое. Банка? Целая банка травы это уже слишком. Хотя… Наоборот, это же здорово! Можно будет каждый вечер накуриваться до состояния риз. Весело проводить время. Не то что под водку – одни сплошные депресняки идут всегда, особенно у Ёжика… Ишь ты, ежиху он захотел! Лошадка его, видите ли, уже не устраивает! Всех в лесу устраивает, а Ёжика, видите ли, нет! Ёжик у нас гурман! Так неспешно думал Медвежонок, иногда надолго мечтательно зависая, и всматриваясь куда-то вдаль. Ёжик терпеливо ждал, когда откроют его подарок, ожидая реакции. Наконец показалась банка! Она была заполнена чем-то густым и вязким, закрыта пластиковой крышкой и для надежности еще и завернута в полиэтиленовый пакетик. Банка оказалась трехлитровой, но это уже не удивило Медвежонка. «Что это за дрянь? Ханка? Или как это называется? И что с ним делать?» - Что это? – спросил Медвежонок. Ёжик умело выдержал паузу, а потом торжественно сообщил: - Варенье!! Можжевеловое, бля! Я его НАКОНЕЦ-ТО до тебя донес! Вот, кушай, радуйся! - Что, что? – не сразу сообразил Медвежонок, еще не понимая до конца, как жестоко развеялись только что его мечты. - Варенье! Вкусное! Я сам пробовал! Медвежонок немного помолчал для надежности. А потом для надежности спросил: - А как его курить??? - Не тормози, дружище, что ты! Это же варенье. Оно не курица, оно хаваеца! Оно вкусное, честно. - Варенье, говоришь? Вкусное, говоришь? – Медвежонок стал стремительно обижаться, - Не курица? А еще оно не пьется! Гад! Старый стул под медвежонком скрипнул, когда тот поднялся, а потом разлетелся на куски, когда Медвежонок запустил им в друга, но промахнулся и попал в стену. Ёжик залился длительным, захлебывающимся смехом. - Гыыыыыы, я так и знал, что ты будешь в восторге! - Ржет он еще надо мной, - насупился Медвежонок. – Варенья он мне принес! Еще бы чаю налил. Ёжик встал с грязного пола, на котором валялся в приступах смеха, и выложил на стол еще один узелок. - Извини, братан, гыгы! Дружеский розыгрыш. С первым апреля тебя! Вот, тут как обычно. - Две поллитры и селедка? - Еще «Беломор». - Вот так бы сразу, наливай, - быстро успокоился Медвежонок. Только на третьи сутки до него дошло, что на дворе зима, и апрелем и не пахло…
Gekosa: Настоящие сказки братьев Гримм Педагоги и психологи часто жалуются, что народные сказки слишком уж жестоки. Если б они только знали, что родители рассказывают отпрыскам - как бы это сказать? - сильно отредактированные версии волшебных историй. Оригиналы были куда более, э-э-э... натуралистическими, что ли... К примеру, возьмём знакомую всем с пелёнок сказку о мёртвой царевне. Знаете ли вы, что прекрасная девица вовсе не была разбужена поцелуем храброго принца? Итальянская версия этой истории, датированная 1636 годом, гласит, что проезжий молодец изнасиловал спящую мертвым сном прелестницу и ничтоже сумняшеся отправился себе дальше. Три медведя-шатуна на самом деле забросили старушку на шпиль собора Святого Павла; Золушкина мачеха отрубила своим дочерям по кусочку ступни, а что касается Белоснежки - то скажем, что злая королева хотела не столько её сердце, сколько нежное тело... Многие из вас наверняка хотят задать один и тот же вопрос: как же можно было рассказывать подобные "сказки" маленьким детям?! Учёные-фольклористы объясняют этот феномен следующим образом: сказки - это часть устного народного творчества, и взрослые рассказывали не только детям, но и взрослым то, что они сами где-то услышали. Кроме того, в древние времена взрослые обращались с детьми не как с малышами, а как с будущими взрослыми, которых нужно было готовить к взрослой жизни. И ещё, заметьте, тогда воспитание подрастающего поколения проходило натурально - дети с родителями спали в одном помещении, матери рожали им братьев и сестёр в их же присутствии, а уж о приготовлении завтраков, обедов и ужинов из окровавленных освежёванных туш и говорить нечего... Сегодня мало кто знает о двух людях, которые внесли огромный вклад в историю человечества, сохранив для будущих поколений прекрасные образцы "устного народного творчества". Нет, это не братья Гримм! Один из них - итальянец Джамбаттиста Базиле, написавший "Сказку сказок" (она содержала пятьдесят сицилийских сказок и была издана в 1636 году). Другой - француз Шарль Перро. Его книга, содержащая восемь сказок, вышла в 1697. Семь из них стали классикой, и среди них "Золушка", "Синяя птица", "Спящая красавица", "Мальчик-с-пальчик". Итак, давайте потушим свет, детки, и папа расскажет вам новую сказку. Спящая красавица Просто родила двойню Когда она родилась, колдунья предсказала ей страшную смерть - она погибнет от укола отравленного веретена. Её отец приказал унести из дворца все веретена, но красавица - её звали Талией - всё-таки укололась веретеном и упала замертво. Король, её безутешный отец, посадил безжизненное тело дочери на обитый бархатом трон и приказал отнести Талию в их небольшой домик в лесу. Домик заперли и ушли, чтобы никогда не возвращаться. Однажды в тех лесах охотился чужеземный король. В какой-то момент его сокол вырвался из рук и улетел. Король поскакал за ним и наткнулся на маленький домик. Решив, что сокол мог влететь внутрь, кавалер влез в окно домика. Сокола там не было. Зато он нашёл сидящую на троне принцессу. Решив, что девушка уснула, король принялся будить её, но ни похлопывания по щекам, ни крики не пробудили спящую красавицу. Будучи воспламенённым красотой девицы, король, по словам Базиле, перенёс её на постель и "собрал цветы любви". А потом, оставив красавицу на постели, он вернулся в своё королевство и надолго забыл об инциденте. Прошло девять месяцев. В один прекрасный день принцесса родила двойню - мальчика и девочку, которые лежали рядом с ней и сосали её грудь. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы однажды мальчик не потерял материнскую грудь и не принялся бы сосать её палец - тот самый, уколотый веретеном. Отравленный шип выскочил, и принцесса очнулась, обнаружив себя в заброшенном домике в полном одиночестве, если не считать откуда ни возьмись взявшихся прелестных младенцев. А тем временем чужеземный король, вдруг вспомнив о спящей девушке и "приключении", снова собрался на охоту в те края. Заглянув в заброшенный домик, он нашёл там прекрасную троицу. Раскаявшись, король обо всём рассказал прекрасной принцессе и даже задержался там на несколько дней. Впрочем, потом он всё же уехал, правда, пообещав красавице вскоре послать за ней и детьми - за эти несколько дней они успели полюбить друг друга. Вернувшись домой, король не мог забыть о встрече с принцессой. Каждую ночь он покидал своё царственное ложе, уходил в сад и вспоминал о прекрасной Талии и её детях - мальчике по имени Солнце и девочке по имени Луна. А его жена - то есть королева, которой он как-то не нашёл времени рассказать о новорождённых, - что-то заподозрила. Сначала она допросила одного из королевских сокольничих, а потом перехватила гонца с письмом короля к Талии. Тем временем ни о чём не подозревающая Талия быстренько собрала близнецов и отправилась в гости к своему возлюбленному. Она не знала, что королева приказала схватить всех троих, малышей убить, приготовить из них несколько блюд и подать их королю на обед. За обедом, когда король нахваливал мясные пироги, королева всё время бормотала: "Мангия, мангия, ты ешь своё!" Королю надоело слушать бормотания супруги, и он резко оборвал её: "Конечно, я ем свое - ведь твоё приданое стоило копейки!" Но злобной королеве этого было мало. Ослеплённая жаждой мести, она приказала привести к ней и саму принцессу. "Ты мерзкая тварь! - сказала королева. - И я убью тебя!" Принцесса рыдала и кричала, что она не виновата - ведь король "сломал ее форт", пока она спала. Но королева была непреклонна. "Разожгите огонь и бросьте её туда!" - приказала она слугам. Отчаявшаяся принцесса, стеная, попросила исполнить её последнее желание - она хотела раздеться перед смертью. Её одежды были расшиты золотом и украшены драгоценными каменьями, поэтому жадная королева, подумав, согласилась. Принцесса раздевалась очень медленно. Снимая каждый предмет своего туалета, она испускала громкий и жалобный крик. И король услышал её. Он ворвался в подземелье, сбил королеву с ног и потребовал вернуть близнецов. "Но ты же их сам съел!" - сказала злобная королева. Король зарыдал. Он приказал сжечь королеву в уже разведённом огне. Тут как раз пришёл повар и признался, что не подчинился приказу королевы и оставил близнецов в живых, заменив их ягнёнком. Радости родителей не было предела! Расцеловав повара и друг друга, стали они поживать да добра наживать. И Базиле заканчивает сказку следующей моралью: "Некоторым всегда везёт - даже когда они спят". Золушка Когда сёстры примеряли туфельку, им пришлось обрубить ноги Первая европейская сказка о Золушке была описана тем же Базиле - правда, та, первоначальная, Золушка вовсе не теряла хрустальной туфельки. Имя этой маленькой девочки было Зезолла - сокращенно от Лукрезуцция, и она уже в детстве проявила склонность к убийству. Сговорившись со своей няней, она загубила злую мачеху, предложив той посмотреть на сундук своей матери. Жадная мачеха склонилась над сундуком, Зезолла с силой опустила крышку - и сломала мачехе шею. Похоронив мачеху, Зезолла уговорила отца жениться на няне. Но девушке не стало легче, поскольку её жизнь отравили шесть няниных дочерей. Она продолжала мыть, стирать, убирать дом и выгребать золу из печей и каминов. За это её и прозвали Золушкой. Но однажды Зезолла случайно наткнулась на волшебное дерево, которое могло исполнять желания. Нужно было только произнести заклинание: "О волшебное дерево! Разденься само и одень меня!" Возле этого дерева Золушка наряжалась в красивые платья и отправлялась на балы. Однажды девушку увидел сам король и, конечно, сразу же влюбился. Он послал своего слугу отыскать Зезоллу, но тот не смог найти девушку. Влюблённый правитель разгневался и вскричал: "Клянусь душами моих предков - если ты не найдёшь красавицу, то я побью тебя палкой и пну столько раз, сколько волос в твоей мерзкой бороде!" Слуга, защищая собственный зад, отыскал Золушку и, схватив её, посадил в её же повозку. Но Зезолла крикнула лошадям, и те рванули с места. Слуга упал. Упало и ещё кое-что, принадлежавшее Золушке. Слуга вернулся к хозяину с обретённым предметом в руках. Тот вскочил, радостно схватил предмет и принялся покрывать его поцелуями. Что же это было? Шёлковый шлёпанец? Золотой сапожок? Хрустальная туфелька? Вовсе нет! Это была пианелла - похожая на ходулю галоша с подошвой из пробки, именно такие носили женщины Неаполя времён Ренессанса! Эти галоши на высокой платформе оберегали длинные женские платья от грязи и пыли. Высота платформы обычно достигала 6-18 дюймов. Так вот, представьте себе короля, с нежностью прижимающего к груди столь крупный и несуразный предмет, как эта самая пианелла, причем не только прижимающего, но и воркующего над ним аки голубь: если, мол, не судьба мне найти тебя, любовь моя, то я погибну во цвете лет. Но только я все равно найду тебя, любовь моя, чего бы мне это ни стоило! И юный король отправил гонцов, которые объехали всё королевство и каждой женщине примеряли найденную пианеллу. Так Золушка и была найдена. Сказка Базиле полна романтизма и говорит о несколько странном виде фетиша - обуви. Однако североевропейские версии "Золушки" гораздо более кровавы. Давайте сравним итальянскую версию со скандинавской и норвежской. Возьмём хотя бы третий акт. Принц приказал намазать одну ступеньку дворцового крыльца смолой, и туфелька местной Золушки - в этих местах её звали Ашен-путтель - приклеилась к ней. После этого слуги принца отправились по всему королевству искать обладательницу столь маленькой ножки. И вот они добрались до Золушкиного дома. Но кроме самой бедняжки там ещё жили две мачехины дочери! Сначала туфельку примеряла старшая дочь - запершись в спальне, она натягивала туфельку, но тщетно - мешал большой палец. Тогда её мать сказала ей: "Возьми нож и отруби палец. Когда ты станешь королевой, тебе уже не нужно будет много ходить!" Девушка послушалась - туфелька налезла. Обрадованный принц тут же посадил красавицу на коня и поскакал во дворец - готовиться к свадьбе. Но не тут-то было! Когда они проезжали мимо могилы Золушкиной матери, сидящие на деревьях птицы громко запели: "Посмотри назад, посмотри назад! С туфельки капает кровь, Туфелька была мала, и сзади Сидит не твоя невеста!" Принц посмотрел назад и действительно увидел кровь, стекающую с туфельки девушки. Тогда он вернулся и дал туфельку второй мачехиной дочери. А у той оказалась слишком толстая пятка - и туфелька вновь не налезла. Мать дала второй дочери тот же совет. Девушка взяла острый нож, отрезала часть пятки и, скрывая боль, втиснула ногу в туфельку. Радостный принц усадил очередную невесту на лошадь и поскакал в замок. Но... птицы были на страже! Наконец принц, вернувшись в тот же дом, нашёл-таки свою Золушку, женился на ней и зажил себе в полном счастии. А завистливых девиц ослепили и подвергли порке - чтобы не зарились на чужое. Да, именно эта версия послужила основой современной сказки - только издатели, пожалев маленьких детишек, вычеркнули из своего варианта даже малейшие намеки на кровь. Между прочим, сказка о Золушке - одна из самых популярных сказок в мире. Она живёт уже 2500 лет и за это время получила 700 версий. А самый ранний вариант "Золушки" был найден в Древнем Египте - там матери рассказывали детям на ночь историю о прекрасной проститутке, которая купалась в реке, а в это время орёл украл её сандалию и унес её фараону. Сандалия была такой маленькой и изящной, что фараон тут же объявил общенациональный розыск. И, конечно, когда он нашёл Фодорис - Золушку - он тут же женился на ней. Интересно, какой по счету женой фараона была эта Золушка?.. Три медведя К медведям в дом вламывается старуха Она была старой оборванной нищенкой, и потребовалось почти сто лет, чтобы старуха превратилась в маленькую воровку с белокурыми локонами (кстати, если речь пошла о юной девице, то действительно ли она влезла в дом к медведям? Может, это всё же были трое снимающих одну квартиру холостяков?!) Английский поэт Роберт Сузи в 1837 году опубликовал эту сказку, "оснастив" её фразами, которые с тех пор удаются всем без исключения родителям: "Кто сидел на моем стуле?!" "Кто ел мою кашу?" Как писал Сузи, старуха вломилась в дом, поела каши, посидела на стуле, а потом завалилась спать. Когда медведи вернулись, она выпрыгнула в окно. "Сломала ли она себе шею, замёрзла ли в лесу, была ли арестована и сгнила в тюрьме, я не знаю. Но с тех пор три медведя никогда не слышали о той старухе". Британцы могут гордиться - в течение многих лет эта версия сказки считалась первой. Правда, в 1951 году в одной из библиотек Торонто нашли изданную в 1831 книгу с этой же сказкой. Её написала для своего племянника некая Элеонор Мур. Сказка миссис Мур - довольно странная. По её версии, старушка залезла в дом к трем медведям, потому что незадолго до этого они её обидели. А в конце, когда три медведя её поймали, они неторопливо и обстоятельно обсуждали, что же с ней теперь делать: "Они бросили её в огонь, но она не горела; Они бросили её в воду, но она не тонула; Тогда они взяли её и забросили на шпиль церкви Святого Павла - и если ты внимательно посмотришь, то увидишь, что она и поныне там!" Версия сказки под редакцией поэта Сузи существовала довольно долго, пока в 1918-м кто-то не сменил седую старуху на маленькую девочку.
Gekosa: Сказка про ангелов В субботу в 8 утра его разбудил телефонный звонок. -Серый, давай быстрее приезжай. Тут в офис упыри из налоговой ломятся. Грозятся ОМОН вызвать, если сейчас им кабинет не откроем. Серега быстро впрыгнул в штаны, ополоснул лицо струей холодной воды и выскочил во двор. "Десятка" завелась сразу, и Серега, не дав мотору прогреться, надавил педаль газа. Путь от дома до офиса он знал наизусть, в буднии дни дорога занимала минут 50, но сегодня суббота, и Серега надеялся доехать минут за 15... Зазвонил мобильный: "Серый, ну ты где? Я их больше сдерживать не могу!" "Еду я, еду. Скажи, через 10 минут буду!" Отключая трубку и бросая ее на пассажирское сиденье, Сергей увидел разрешающий сигнал сфетофора и придавил газ, в надежде попасть в "зеленую волну" к следующему перекрестку... Он даже не понял, что это было... Мелькнувшая тень слева, визг тормозов и сильный удар. Лобовое стекло Серегиной "десятки" вылетело и мелкими кусочками рассыпалось по салону, впиваясь острыми осколками в лицо. Руль ударил в грудь, а голову мотнуло так, что она чуть не оторвалась. На секунду он потерял сознание. Когда открыл глаза, то увидел финальную картину своей аварии. "Шестерка" которой он на скорости за 80 ударил в бок, крутясь отскочила к тротуару и намоталась на фонарный столб... "Мля, но ведь у меня был зеленый!" - подумал Сергей и попытался открыть дверь. Со второго раза дверь поддалась, и на негнущихся ногах Сергей вышел из машины. Кроме того, что он ехал на "зеленый" никаких мыслей в голове не было. Автоматически прикрывая водительскую дверцу за собой, Сергей с удивлением увидел как из его машины пытается вылезти человек в помятом белом костюме. -Эээ. Мужик, ты как здесь? Ты цел? - Сергей подумал, что может, он еще и мужика сбил, тот ввалился к нему через лобовое, а теперь пытается вылезти. -Мужик - это ты, - сказал белый костюм, отряхиваясь, - а я Ангел-хранитель. -Че? Какой ангел? Мужик, ты не волнуйся. Сейчас "скорую" вызову... -Подожди, Сергей, не все так просто. Оглянись вокруг. Сергей посмотрел. Вокруг была знакомая московская улица. Правда на перекрестке стояла его разбитая "десятка", а на столбе висела искареженная "шестерка". Если б не авария, то можно сказать, что ничего необычного вокруг не было... Кроме одного: на улице не было ни единого движения и не слышно никаких звуков. Машины, двигавшиеся секунду назад замерли, водители в них с удивлением смотрели на аварию, а редкие пешеходы на тротуарах застыли, будто играя в "Замри". -Что за фигня? Это меня так стукнуло или я уже умер? А может, мне вообще это снится? - мысли понеслись скачками, а по спине заструился холодный пот. -К сожалению не снится. - сказал Ангел. - Ты, Серег, попал. И попал по- настоящему... Ты умер... Ну, почти - почему-то замялся белый костюм.- Я вообще-то еле успел между тобой и рулем впрыгнуть, а то мы бы уже не разговаривали. Ты ж никогда не пристегиваешься, - продолжил Анегл, и как показалось Сергею, в сторону тихо добавил "долбоеп"... В голове у Серого совсем помутилось. Мозг никак не мог заставить мышцы рта произнести хоть слово, а в голове только и крутилось: "Зеленый. Я ехал на зеленый свет"... а Ангел продолжал: -Вас таких идиотов знаешь сколько по Москве? То-то! Все вам кажется, что именно с вами ничего не случится. А нас, ангелов, всего десяток на весь мегаполис. Вот и крутимся как белки в колесе. А тут еще этот светофор второй день починить не могут. "Зеленый, я ехал на зеленый!" - пульсировало в голове -Да знаю я, что у тебя "зеленый" был. - с досадой бросил Ангел. - У аппонента твоего тоже "зеленый"! - он кивнул в сторону "шестерки" -Тут везде со всех сторон "зеленый"! - И уже мягче добавил: -Ладно, Серег, ты не парься. Присядь, вот можешь прям на асфальт. Сейчас я тебе постараюсь объяснить. Сергей уселся на асфальт прямо посередине перекрестка и глупо крутил головой, ничего не понимая. Ангел продолжил: -В общем, Серега, ты умер. Нет, ты почти умер. Врубаешься? Это "почти" дает тебе шанс, но не знаю, воспользуешься ты им или нет. Вернее, у тебя даже есть не шанс, а выбор. Разницу между "шанс" и "выбор" улавливаешь? Сергей тупо кивнул, хотя не то что разницу, он вообще с трудом понимал, о чем говорит Ангел. -Эй! Приди уже в себя! Мужик ты или нет? А то сейчас Черные примчатся и времени на выбор тебе уже не останется. -Какие Черные? -А, ну да! Извини. Это только в твоем сознании они пока Черные, так же как я Белый. Это ты нас видишь так. Вот помрешь окончательно, будешь отличать ангелов-спасителей от ангелов-смерти, а пока пользуйся цветовой дифференциацией, ОК? "ОК" в устах Ангела прозвучало как-то не подобающе ситуации, и Сергей начал понемногу приходить в себя. -Ну-ка, еще раз мне расскажи, ты - Ангел? -Ангел, Ангел - облегченно вздохнул Ангел. -Ага... А я Анжела Девис, - в глазах Сереги появились нехорошие искорки, - мужик, скажи, кто из нас рехнулся? Или...? - Серегу вдруг осенило, - да это ж я рехнулся, а ты санитар в психушке, так?! - почти обрадованно вскрикнул он. Ангел тяжело вздохнул: -Нет. Еще раз посмотри вокруг. Сергей обвел взглядом улицу. Ничего не изменилось: машины стояли, люди на тротуарах играли в "Замри". Только к намотанной на столб "шестерке" подходили трое в Черном. -Вот. За ним уже пришли.- сказал Ангел. -Он умер? - спросил Сергей, начиная слабо соображать. -Умер, умер... - тихо сказал Ангел. -И куда его теперь? В ад? -Вот же вы какие людишки! - вскричал ангел, - ну почему сразу в ад-то? Откуда у вас вообще представление об аде? Да и нет никакого ада! Слышишь, не-ет! А этот... дык, наверное, на реинкарнацию его отправят. Он положенных очков точно не набрал. Много за ним, как вы это называете, грешков. Да и сейчас он за рулем пьяный сидел. Скорее всего точно - реинкарнация! -А когда я умру меня тоже на реинкарнацию? -Гм... - ангел задумался. - с тобой сложнее. Ты чуть-чуть не добрал нужных очков, после которых на реинкарнацию не отправляют, а производят в ангелы... В ангелы-хранители, например... Но я надеюсь, что если ты умрешь сейчас, твои очки увеличатся, и ты точно сможешь избежать реинкарнации. Хотя, это по желанию. - с улыбкой добавил Ангел. -Как это ты "надеешься"? - не понял Сергей, - ты ж мой ангел-хранитель, ты меня охранять должен, а не надеяться, что я сейчас умру! -Во-первых, кто тебе сказал, что я ТВОЙ ангел-хранитель? Не, ну конечно, я и тебя защищать должен был, но... короче, сегодня я не твой. А во-вторых, ты умер, умер! Я просто взял тебя на 5 минут, чтобы поговорить. Должен признаться, что есть у меня возможность все исправить. То есть, сделать так, чтобы аварии не случилось. Ну, могу, например, в последний момент колесо тебе проколоть, тогда ты просто кувыркнешься в соседний ряд, а там машин нет - наверное жив останешься. А этот ас на "шестерке" пролетит мимо... Кстати, тоже жив останется, но очки его жизни ой как упадут. Сергей внимательно выслушал Ангела. Он уже понял, что все происходящее не сон и не бред. -Ну и чего ты тогда стоишь? Давай, прокалывай колесо. Пусть я лучше машину разобью, но ведь жив останусь. -Серег, а оно тебе надо - жить остаться? - задушевно спросил Ангел. - Тебе ж уже 32 года, ты прожил четыре восьмилетних цикла. Дом маме на даче построил, дерево там же посадил. Сынишка, которого ты кстати, уже три месяца не навещал, живет с мамой - женой твоей бывшей. Хороший пацан, правильный! Скоро у него новый папа будет. Знаешь, небось, что Наташа опять замуж собралась? -Да знаю... и жениха ее знаю - промямлил Сергей, - пусть женятся. А что сына давно не видел, так сам понимаешь: работа, закрутился-забегался... -Вот-вот. Все вы крутитесь-вертитесь, а жить-то когда? Да и зачем? -Ну ты мне только морали сейчас не читай! И без твоих нравоучений хреново... -Да, действительно. Некогда сейчас в философию вдаваться. Я тебе потом все растолкую. Так что ты решил? -В каком смысле, что решил, - не понял Сергей. - Насчет аварии? Жить хочу, конечно! Ангел насупился. -Ты пойми, я тоже хочу, чтоб ты жив остался, но тут такое дело... посмотри вокруг внимательно. Только внимательно посмотри! Сергей опять начал оглядываться вокруг. Люди, как фигурки в музее восковых фигур оставались на своем месте. -А что я увидеть-то должен? -Эх, - вздохнул анегел, - я надеялся, что ты сам все поймешь. Смотри вот туда, - и ангел указал рукой в направлении, куда по идее должна была проехать подбитая Сергеем "шестерка". Там на пешеходной "зебре" застыла девушка лет 25, толкающая перед собой детскую коляску. -И что? - еще не до конца сообразив, спросил Сергей. -Тьфу ты! - не сдержался Ангел. - я сегодня ЕЕ ангел-хранитель. Понял? -Понял, - обреченно кивнул Сергей. -Ну а раз понял, то тебе по вашим понятиям 5 минут на размышления. А я пока на Энтузиастов сгоняю, там на дороге люк открытый. - сказал Ангел и растворился в воздухе. А Сергей остался сидеть на мостовой...
Gekosa: Поединок - Выходи, Чудо-Юдо! Драться выходи! Капец тебе пришел!!!... Горыныч был стар и прозябал в своей пещере, лишь изредка тешась воспоминаниями о былом величии. Поэтому вызов на поединок не на шутку взволновал его. "Давно, однако, не было никого" - думал он, спеша к выходу. - "Ан помнят еще. Не забыли." - Ну ты где, холоднокровное? - орал в нетерпении Витязь, размахивая куском арматуры. - Кто там? - осторожно поинтересовался Горыныч. - Смерть твоя тут. Аллес гемахт к тебе в гости пришел, образина, - неистовствовал витязь. - Ты еще щит погрызи, берсерк, - съехидничал Горыныч. - Пришел - так говори зачем пришел. Не ори. Толком говори. - На поединок тебя вызываю!!! Биться смертным боем будем!! Во имя избавления земли русской!! - торжественно объявил Витязь. - Ох уж мне этот великодержавный шовинизм, - выдохнул огнем старый Змей, появляясь перед Витязем во всей красе своей. - Я-то чем мешаю земле русской? Уж лет 100 из пещеры не вылазил - ко мне какие претензии? - Ну, это... - смущенно пробормотал Витязь - Положено так. Ты - Змей Горыныч, я - Витязь. Положено тебя отсюда... Должен я, понимаешь? Должен! - Согласно Закону Предков? Удостоверение Витязя с собой? - деловито осведомился Змей. - А надо? Может как-нибудь так? К чему этот формализм? - Надо! - отрезал Горыныч. - Давай ко мне начнут всякие проходимцы ходить, называться витязями, а я со всеми драться буду. Есть процедура - предъявляешь удостоверение витязя, оружие... Вот ты с арматуриной явился - это, между прочим, на жестокое обращение с животными тянет. До двух лет, между прочим! Меч нужен. И не какой-нибудь - Кладенец! Так вот - удостоверение, оружие, разрешение на оружие, справка от нарколога, понятые, поединок. - Понятые зачем? - сник Витязь. - Развели тут, понимаешь... - А затем. Я лет 200 назад одного по-честному один-на-один победил, а потом его родичи по судам затаскали - мол, не поединок был, а я его из-за угла поразил. - Да ну? - возмутился Витязь - есть же экспертиза, в конце концов... - Нету экспертизы. Я ж, в случае победы, проигравшего съедаю. Брезгуют эксперты, сам понимаешь. - Строгости какие... А ты... - покраснел Витязь, - ты, говорят, раньше самую красивую девушку из деревни забирал что ни год. Все спросить хотел - зачем тебе? - Жалко было - оттого и забирал. Забирал самую красивую, вывозил к Парижу и выпускал. Потому как негоже красивой девушке в ваших Старых Корчах всю жизнь жить. - Правда? А чего ж прекратил? - А ты сам подумай. Кого из ваших сегодня не стыдно у Парижа выпустить? - И правда. - понял вдруг Витязь. И от горечи осознания разозлился еще сильнее. - Не заговаривай мне зубы, нечисть!!! Меч, удостоверение, понятых, справка от нарколога... Что там еще надо? - Справка об отсутствии долгов из налоговой, комунхоза, электросетей, газовой службы - обязательно. - продолжил Змей. - Мне никакого резона нет - долги твои выплачивать. Все соберешь - приходи. - Да я бумажки эти год собирать буду! - возмутился Витязь. - А мне не к спеху, - равнодушно заявил Горыныч. - Я могу и подождать. Иди, иди... Витязь отшвырнул арматурину и понуро побрел в сторону деревни. - Да, это!!! Слышишь? - вспомнил вдруг Горыныч. - Ась? - Перед поединком не пей, пожалуйста. Печень у меня ни к черту от вас, богатыри русские...
Gekosa: Жила-была ящерица. Звали её, скажем, Васса. Как и положено ящерице, она любила греться на солнце, расположившись на каком-нибудь бревне или камне. Замерев в неподвижности, она рассматривала окружающий мир, следила за движением облаков на небе или, например, за тем, как меняются со временем тени от деревьев. Вообще, Вассу очень занимали тени. Иногда ей даже казалось, что тень от предмета важнее и интереснее самого предмета. Вот, например, камень – он неподвижен и неизменен, а его тень как будто живёт – в течение дня она идёт куда-то своим путём, пусть и медленно. И путь этот, к тому же, каждый день новый – ящерица специально следила за одним и тем же камнем несколько дней подряд и заметила, что движение его тени всякий раз немного отличалась от вчерашней. Васса пыталась обсудить это со своими приятелями – другими ящерицами, но они лишь отмахивались – их почему-то совершенно не интересовали такие вопросы. Один раз она разговорилась с ужом Василием, который был известен своей задумчивостью и склонностью к созерцанию – он, бывало, целый день напролёт лежал, уставившись в одну точку и – наблюдал. Что именно Василий наблюдал – было неведомо никому, так как уж был неразговорчив и если его о чём-то спрашивали, отвечал скупо и довольно туманно. Но ящерица всё же попыталась спросить его – что он думает о тенях. - Хм, - после долгой паузы ответил Василий. – Тени живут своей жизнью… А может, и не живут вовсе. Я не могу их понять, а сами они всегда молчат… - Ну, много, кто молчит. Вон, деревья молчат, камни тоже не разговаривают, - заметила Васса. – Но про камни же всё понятно – лежат, днём греются, ночью остывают… - Ты невнимательна, - ответил уж. – Камни говорят, только очень медленно и тихо. Разговаривать с ними, конечно, не удаётся, но если внимательно слушать, можно понять – они не такие молчаливые, как кажется на первый взгляд. Деревья – те вообще без умолку бормочут. Только всё о глупостях каких-то… Н-да… А тени – всегда молчат, я пробовал слушать… - А сам с ними заговорить пытался? - Пытался… Но они не отвечают… После этого разговора ящерица стала внимательнее прислушиваться к тому, что происходит вокруг, несколько раз ей действительно удалось расслышать речь камней, хотя понять, что именно они говорят, так и не получилось – нужно было стать столь же неторопливым, медлительным, а ящерица, всё же, оставалась ящерицей – юркой, проворной, но уж никак не медлительной. Послушав Василия, она тоже пыталась заговорить с тенями, но те никак не отвечали. Однажды Васса лежала на камне – этот камень (и его тень) чем-то особенно ей нравились, она отдыхала на нём, наверное, чаще всего. Это было в начале осени, день был солнечный и всё вокруг выглядело каким-то особенно чётким и ясным – как будто Васса вдруг услышала чей-то очень тихий голос: - Здравствуй. - Здравствуй, - ответила она. – А ты кто? - Это я, тень от камня, - был ответ. - Ух, - только и сказала Васса. Потом всё же добавила: - А разве вы умеете говорить? - Умеем. Мы всё умеем. - А почему же у меня не получалось с вами заговорить? - Мы обычно не любим разговоры. Молчим – и все думают, что мы не умеем. И ты, пожалуйста, не говори никому, что я с тобой заговорила. Пусть и дальше все считают, что мы безмолвны. - Хорошо, - согласилась Васса. Она не могла сообразить, что сказать дальше. Ведь так давно хотела поговорить с тенью, а теперь, когда ей представилась такая возможность, растерялась. – А как тебя зовут? – спросила, чтобы сказать хоть что-то. - Хшшшсссс – ответила тень. - Ага… Странное имя… А меня – Васса. - Вообще-то моё имя звучит немного по-другому, но если я его произнесу правильно, то, боюсь, мы не сможем продолжить разговор, - туманно ответила тень. - Понятно, - Вассе не захотелось спросить «Почему?». - Я знаю, ты хочешь узнать побольше про нашу жизнь. Так иногда бывает – кто-то понимает, что мы живые и ему становится интересно – как мы живём, кто мы такие. Я тебе попробую рассказать кое-что. - Спасибо… - Васса всё никак не могла собраться с мыслями. - Так вот, мы, тени – охраняем вещи. Каждое утро, как только встаёт солнце, мы становимся на стражу – каждая у своей вещи. И в течение всего дня мы находимся рядом с ними. - А от чего вы их охраняете? - От пустоты, - непонятно ответила тень.- Если предмет днём не отбрасывает тени, он превращается в пустоту, она его съедает. - Это смерть? - Нет, смерть - это другое. Есть мертвые вещи, у которых есть своя тень, а у некоторых живых тени нет. И такие живые – хуже, чем мёртвые – они существуют, но одновременно понимают, что их нет. Не знаю, понятно ли это тебе, но по-другому я сказать не могу. - Угу… - Пустота боится нас, потому что мы сильнее и можем эту пустоту заполнить собой. А никто больше почему-то не может, наоборот, все остальные легко превращаются в ничто. - Скажи, а каждая тень охраняет кого-то одного или вы меняете предметы? - Тень выбирает, кого она охраняет. Обычно, каждый день мы приходим к тому, кого выбрали. И он продолжает своё существование, как правило, почти не замечая нас. Но если вдруг тень не придёт – такое бывает – то до него очень быстро добирается пустота. - А почему вы можете не придти? - Я не могу тебе ясно ответить на этот вопрос. Просто, тени становится ясно – сегодня приходить не надо. Почему, отчего – не очень понятно. Это просто ощущение, оно приходит откуда-то извне… Ну, не знаю, также, как если ты попадёшь под дождь, почувствуешь – мокро. - А откуда вы приходите по утрам? - Хм… Ночью, когда темно, мы можем покинуть своё место – во тьме пустота почему-то никого не трогает, может быть, ей нужен свет, чтобы разглядеть свою жертву. А в темноте всё слишком непонятно и пустота, самая непонятная в мире вещь, теряет свою силу. А мы, тени, становимся ночью свободны, мы путешествуем, общаемся друг с другом. В темноте нас никто не видит, поэтому мы можем быть, где захотим и делать, что нам вздумается. - А вы умираете? - Нет. Мы только можем уйти от того, кого мы охраняем. Но это не значит, что мы умираем. Мы именно – уходим. Некоторое время после этого тень прячется. Где – я не скажу, это слишком большая тайна. Дело в том, что когда тень покидает свой предмет, она становится уязвима для пустоты – та, поглотив предмет, может, если ей повезёт, поглотить и тень. Мы не любим об этом вспоминать, но если пустота узнает, где прячутся тени, оставившие предметы, она может нас уничтожить. А после этого – и всё остальное. - Ух ты… - ящерице стало не по себе. - Да, поэтому мы никогда не рассказываем, где наше убежище. А если мы не хотим – то никогда не делаем этого. Тень нельзя принудить – никогда и ни к чему. Мы – сами по себе, хоть и кажется, что зависим от того, кого охраняем. Но это только кажется, всё наоборот… Васса молчала. Теперь, пожалуй, у неё не было вопросов к тени. Не то, чтобы она всё поняла, но ей казалось, что большего она всё равно не узнает. А может быть, она как раз всё поняла, хоть и не смогла бы сформулировать, что и как именно. - Спасибо, - наконец, сказала ящерица. – Я поняла. - Да, ты действительно поняла – как будто бы с удивлением сказала тень. – Что ж, тогда надо, наверное, прощаться. - Да… Наверное, пора. - Тогда прощай. Мы, скорее всего, ещё увидимся, но разговаривать больше не будем. - Да, я понимаю. Прощай. Тень замолчала. Ящерица лежала на своём любимом камне. Она отвела взгляд от тени по имени Хшшшсссс и рассматривала стоящий неподалёку дуб. Сквозь его крону кое-где пробивались лучи солнца. А внизу, на земле, причудливым узором раскинулась тень. И когда ветер шевелил ветви дерева, эта тень начинала танцевать – странный и нелогичный танец. Но ящерице он показался очень красивым. Автор: http://apparent.livejournal.com/496447.html
Gekosa: Юный индустриальщик Жил-был на свете мальчик - металлист, слушал он Арию, Найтвиш и Король и Шут. Но однажды старшие товарищи дали ему в рог за позёрство, погрустнел он и стал слушать исключительно дум. А потом и на фьюнерал перешёл, так ему грустно было жить на свете, такой ангст ощущал он в себе. Как-то с фьюнерала он и на даркэмбиент перешёл, вот с этого-то всё и началось. Начал он потихоньку разный индастриал слушать, совсем от металла отошёл. И понравился очень ему такой стиль, как пауэрнойз, да и джапанойза он не гнушался. Стал он совсем странным - ходит вечно в какой-то неясной грязной одежде, глазами по сторонам зырк-зырк, вечно то пьяный, то таблетками галлюциногенными из ближайшей аптеки №14 накушанный, тьфу, да и только. В общении стал так же приятен, как мешок мороженой репы. Наш индустриальный мальчик весьма придирчиво относился к музыке, де "настоящий нойз на компьютерах да синтезаторах не делают, тренд унд поуз всё это. Настоящий нойз на стройке!". Вот и ходил он на близлежащие стройки, особенно ему нравилось, как сваезабойка работает, ну а уж если рядом ещё и компрессор гудит - тут уж полное наслаждение звуком. Рабочие все его в лицо знали, подкармливали иногда, приглашали - "Слышь, приходи сегодня к обеду, диджей Петрович тут новый микс для бетономешалки с компрессором будет играть". Ещё любил он около трансформаторной будки стоять - в тридцатиградусный мороз она неплохо Coil "Time Machines" гудела. А потом его прихлопнуло случайно сорвавшейся с крана бетонной плитой. Но это уже после того, как у него вытекли через уши мозги после двухчасового солирования на гидравлическом прессе. Так он и не дожил до зимы. Как и многие, впрочем.
Gekosa: Путешествия ШИ В одном очень странном месте, на глубине древней земли обитало мелкое ШИ. Там было многолюдно, сотни ног, рук, глаз, все это мельтешило, топтало, орало и сбивало с мыслей. Миллионы грохочущих созданий проносилось мимо, дрожали стены, проплывали пустые души, и вообще творилось что то невообразимое! ШИ забилось под скамеечку, прижалось к ножке и замерло. Ножка была чугунная, но она хотя бы не двигалась. Было страшно,хотелось забраться за чью то запазаху и погреться. ШИ дрожало и вытирало маленькими ручками слезки, у него даже не было носового платка, потеряло еще в 16 веке, когда монахи копали тут проходы. Дурацкие монахи, такие скучные, даже когда пугались, только бледнели, закатывали глаза и подобрав юбки уносились куда то наверх...никакой cамодеятельности, воплей и истошных криков. Скучноо. Еще ШИ помнило: когда оно было большим и пугающим, и у него было много возможностей, и все его боялись и страшились, даже цари прежде чем войти в его подземелья, молились , что бы Бог их защитил от дикого ШИ. Потом ШИ любило пугать стажеров и шахтеров и от него отмахивались кирками и зачетками. А теперь Ши стало забывать откуда оно пришло, и на него никто не обращал внимания. ШИ грустило и хотелось к...только оно забыло к чему. Ши выглянуло из за ножки - на него кто то смотрел большими глазами, прямо на него! Оно меня видит, но уже много лет меня не замечают, откуда это существо? может оно тоже ШИ? Как и я? Я столько столетий не видел себе подобных, я хочу знать кто это! У ШИ возникло столько вопросиков, что они не поместились в его мохнатом тельце, и начали рассыпаться вокруг яркими искорками: Почему, почему, откуда? Кто? А глаза не пропали, а стали ближе, и даже тыкнули пальцем - ТЫ КТО? Я задрожало ШЫ, я ...его била какая то сила об землю и не давала сказать...да в общем и говорить оно давно разучилось....Я...Палец опять настойчиво ткнул ШИ в пятку...Кажется ты мне мерещится, я опять перевисела в ЖЖ и аське. В голове ШИ все взорвалось, мерещусь? Я! Я самое реальное существо в этом подземелье! Правда эту мысль ШИ так и не произнесло, а только промычало. Да- произнесло существо - бывает, что все самое плохое начинает происходить когда уже хуже не куда. Наверное я схожу к доктору, положат на долгие годы. Развернулось и начало пропадать за спинами других существ. ШИ видело уходящее тепло, тепло глаз этого существа и чувствовало какое то опустошение. Ну и ладно, решило ШИ своим внутренним логическим разумом - ладно, зато спокойнее, когда тебя не тыкают. А другой голос вопил - тепло! Тепло! Догони! В мелком ШИ не было столько места для внутренний борьбы и замахав для разгона всеми своими лапками , оно рвануло за уходящими глазами. Кто то заорал в след мышь, какой ужас! ШИ бежало вперед, кажется я теряю следы - мелькала мысль, того кто дарит тепло. Бежало все дальше от своего убежища, бежало вперед, между чужими ногами, спинами, руками....Я его потеряло! НЕТ! ШИ стало так больно, что оно закричало от боли и упало на спинку. Все это конец. Назад я уже не дойду. Закатив все свои 7 глазок Ши принялось думать о Смерти. Пыталось понять что есть Смерть, кажется это вот так, когда вокруг ноги и глаза закатаны под своды и нет тепла. И вдруг стало хорошо, и вдруг стало мягко. И Смерть стало опять метафорой старых монахов. Ши открыло пару глаз и увидело добрые синие глаза. Привет! Я сошла с ума и ты мое ШИ! Надо же будет доктору показать, что я вижу...Поэтому поживешь пока у меня. Она знает мое имя, она меня знает! Стучали его сердца. И тепло свернувшись клубочком в ее руках Ши уснуло. Впервые за последние 70 лет спокойным и нежным сном. Из метро на Чистых прудах вышла обычная девушка, и в ее руках в носовом платке был кто то серый с хвостиком. Котенок - оглядывались прохожие -как мило. А девушка улыбалась и уходила все дальше и дальше в город, и только она знала, что в руках у нее был Ши, ВЕЛИКИЙ БОГ МЕТРОСТРОЯ
Gekosa: ПРО ТИГРЕНКА За спиной неся зеленый ранец через буреломы и дожди, шел по лесу вегетарианец со значком "Гринписа" на груди. Рис проросший по пути жевал он, запивая струями дождя, ставил себе клизмы на привалах, шлаки по системе выводя. Шел вперед от края и до края, песни пел, молился без конца, комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица. И, живя в гармонии и мире, двигался туда, где видел дым: так как вел он месяца четыре слежку за геологом одним. Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: из консервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал из пластиковой фляги, песни непристойные орал, мусорил окурками в овраге и месторождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщики пришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железный грейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменился смрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина, в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спину вегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник, вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN. Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож и убил тигрицу ради меха - или ради мяса, не поймешь. И ушел бесчувственный подонок, напрочь позабыв о малыше. Но остался маленький тигренок с травмою психической в душе. Обреченный умереть без мамы, он лежал и плакал, чуть дыша. Вегетарианец - лучший самый - взять решил с собою малыша. Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат, пробовал поставить даже клизму, но тигренок клизме был не рад. К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло и тайгою был убит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась и стукнула всей массой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртом и пластмассой клочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы. Бах! В тайге раздался смертный стон. Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на труп со всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжие глаза. Мозг сквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыре волка ближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив, впрочем, пожевать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и в тайге опять настала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш. Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис, весть благую с качественной фоткой передал торжественно в "Гринпис". С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: это шли сквозь чащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показались рельсы БАМа и далекий путь в Москву, назад. Где-то там ждала старушка-мама - в коммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утра явился к маме с маленьким тигреночком у ног пахнущий тайгой и комарами сорокадвухлетненький сынок. В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами "Гринпис", с человеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедая рис. Запивал его водой из крана и взрослел, нагуливал бока, с помощью клопов и тараканов восполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя из окошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всей душой ребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто. Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто? А за дверью от сортира справа жил сосед - поганый человек. Тунеядец, пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног до головы в наколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он свет гасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графику в квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить в сортире и плевать любил с балкона он. Мир не видел большего подонка, по району даже слух ходил: от него ушла жена с ребенком - он догнал ее и задушил. И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, - с бородой, пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды - злой, недобрый - он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренка сапогом под ребра и унизил фразой "киса, брысь"... То случилось всё само собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обои ободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой "коля"... Жесткая небритая щека... Косточки со вкусом алкоголя... Легкие со вкусом табака... Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил там безработный парень Сева с другом - несомненно голубым. Волосы немытые, сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке, психотомиметики в крови. Жили плохо - ни любви ни дружбы, запершись от всех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнее вдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер - брали шприц большой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Рев колонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен - затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен. Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали на страницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, даже летом, не могли квартирные жильцы босиком пройтись до туалета - натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы, ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда. Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки - хвать! И давай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать! Но однажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв, что происходит. Думая, что это страшный глюк. А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезли отовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы, потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, где всегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит, ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой - тем, что жил всегда в стенном шкафу. Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ. Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурму с бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвых пассажиров чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присев на подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник, двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав из квартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужих кастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму - ту, что завуч, ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен был всегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первый год, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет. Но прыжок - и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфонов дорогих владельцы снова могут водку жрать в метро. Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишь случались изредка флэшбэки - типа голос мамы за окном. Как-то раз в подобную минутку даже не от голода - со зла - он пошел и скушал проститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетю Розу, а исчезла Роза - ну и пусть. Тысяча одну срамную позу знала извращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, и детей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней. Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: был тариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась в барах, на вокзалах - с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалилась Роза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размеры ягодицы, рост, привычки, характерный смех - знала всех политиков столицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим было проще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупь Путина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускала мерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает, потаскух. Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той, что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Где всегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живет помощник депутата - олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезных махинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной Лиге Наций все признали, что мужик - говно. Ищут подлеца все службы в мире, но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире - если комнат более пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле, под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищут в Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искали в Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службы мира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира - извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: депутат, ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвост судьбе своей. За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет. И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартире погулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхал маму-педагога - не со зла, а просто, чтоб понять. Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Эти руки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучая даже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы, таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь ее выпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки. А потом на "Грелку" всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господи прости, гамно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том. Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно ли теперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно, пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он, и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, что за польза в меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке? На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианец сном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер, постоял немного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу. Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, кто не пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и всё такое - тот из них почти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридор и лёг. Вдруг - сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог! Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, пузо, голова! Граждане зажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякого подонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка, то концовка крайне хороша! © Леонид Каганов
Gekosa: Сказание о менеджере Жил был один менеджер по продажам. Пошел устраиваться на работу. Долго ли коротко ли резюме рассылал, а как-то пришел в одну контору на собеседование с генеральным директором. И шло у них собеседование шесть часов. Уже и директор взмок, и менеджер три раза воды просил. А все никак не могут договориться. Начинали с двухсот баксов в месяц - а уже за два с половиной килобакса спорят, и проценты, и бонусы, и какие-то еще там спортзалы, мобильные связи, обеды, подъемные, страховки, отпуск, командировочные, машину служебную, ноутбук, кучу всякого менеджер себе выбил. Сдался в итоге генеральный директор, все условия выполнил. Все, что менеджер просил - дал. Приступил менеджер к работе, и за первый месяц увеличил продажи втрое, потом вдесятеро, потом в сто раз, потом вообще все в конторе продал, включая мебель, канцтовары, секретаршу - мужикам в баню, базу данных клиентов - конкурентам, а самого шефа - налоговой. Потому что это был, суко, очень хороший менеджер по продажам...
Gekosa: Сказка о том, как огромный боевой человекоподобный робот счастья искал В тридевятой федерации, среди тридесятой титульной нации жил да был огромный боевой человекоподобный робот. Служил робот на отдаленной погранзаставе, охраняя рубежи своей необъятной Родины, пока не закончился у него период эксплуатации. А как закончился период эксплуатации, то и списали его подчистую. Вызвал к себе робота начальник заставы -- и говорит: «Что ты хочешь за верную службу? Хочешь -- квартиру дам бесплатную где-нибудь за Полярным кругом. Хочешь -- денег дам немного. Хочешь -- орденом награжу, каким не жалко». Подумал робот -- да и отвечает: «Ничего мне не надо из вышеперечисленного кроме трех вещей: живого горячего сердца, настоящего человеческого разумения в мозгах и смелости поменьше -- а то я сейчас иной раз сам себя боюсь, когда в зеркало смотрю». «То есть,-- понял начальник.-- Ты человеком хочешь стать и гражданские права получить. Не могу я тебе этого дать. А вот Президент может. Иди-ка ты к Президенту в столицу, а я тебе дам на то свое благословение». Долго ли, коротко ли -- собрали робота с командирского благословения в дорогу. Выдали ему двойной комплект аккумуляторов сухим пайком, отлил зампотех от щедрот литр солидола, списал робот себе на винчестер встроенный свой дембельский альбом -- и пошел в столицу. Шел-шел робот -- и вышел на берег моря-окияна. А на берегу страховидло со щупальцами перекрученными лежит и стонет. «Помоги мне, служивый.-- говорит страховидло.-- Я тебе еще пригожусь». «Отчего ж не помочь? -- отвечает робот. -- Рассказывай, кто ты есть, и что за беда у тебя приключилась?» И сказало страховидло: «Зовут меня Ктулху. А беда у меня вот какая: повадились браконьеры японские шастать в нашей экономической зоне, аккурат где мой подводный город Р’льех расположен. Плавают туда-сюда, спать не дают. Я уже в полсилы сплю -- а как совсем проснусь, тут всему на свете и конец придет». «Этому горю помочь нетрудно,-- отвечает робот.-- Я с нарушителями границы дело иметь специально обучен. Ты только уши свои заткни, чтобы я тебя не разбудил случайно». Заткнул тут Ктулху уши щупальцами, сложил робот свои железные пальцы на руках в специальную дулю, к сабвуферу на груди приложил -- и ка-а-ак свистнет! Японцев всех из родной экономической зоны сразу как ветром сдуло и на острова Кунаширской гряды повыбрасывало. Поблагодарил тогда Ктулху робота и сказал: «Если тебе от меня помощь потребуется, ты только встань на правую ногу, подпрыгни три раза, скажи “Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн” -- и я сразу появлюсь». И в глубины моря-окияна спать уплыл. Идет робот дальше по тайге, вдоль БАМа. Долго ли, коротко ли -- пришло время на привал остановиться. Только присел робот на камень, выходит из кустов медведь и говорит: «Превед, служивый. Помоги мне, а? А я уж тебе еще пригожусь». «Отчего ж не помочь? -- отвечает робот. -- Рассказывай, кто ты есть, и что за беда у тебя приключилась?» И сказал медведь: «Зовут меня Медвед. А беда у меня вот какая: пришли намедни в мой лес какие-то кросавчеги и устроили игрища богопротивные, хоббитские. По лесу туда-сюда носились, мечами деревянными махали, берлогу мне всю разворотили. А ведь зима уже на носу, не успею я берлогу отремонтировать, замерзну.» «Этому горю помочь нетрудно,-- отвечает робот.--Я, когда на заставе служил, командиру нашему дачу строил. И тебе, зверю лесному, тоже какое ни есть, а жилище оборудую.» Поплевал себе робот солидолом на ладони железные -- и за работу взялся. Споро пошла работа, и сделал робот Медведу за день такую берлогу повышенной комфортности, что закачаешься. Поблагодарил тогда Медвед робота и сказал: «Если тебе от меня помощь потребуется, иди только в лес какой-нибудь, скажи “Превед!” -- я перед тобой и явлюсь». И в берлогу спать ушел. Ну а робот пошел дальше. И уже около самой столицы попался ему пацан малый с метлой. И сказал пацан: «Помоги мне, служивый -- а я тебе еще пригожусь». «Отчего ж не помочь? -- отвечает робот. -- Рассказывай, кто ты есть, и что за беда у тебя приключилась?» И сказал пацан: «Зовут меня Гаррипоттер, учусь я в Англии, в спецшколе для детей с магическими заскоками. Подбили меня друзья идти в Дурмстранг прикалываться. Поприкалывались мы -- и гонятся за мной теперь дурмстрангцы, что-то плохое хотят сделать. Спрячь меня, а?» «Этому горю помочь нетрудно,-- отвечает робот.-- Я сам прикалываться люблю, и приколистам всегда помогаю, если они не надо мной прикалываются. Полезай!» С этими словами открыл робот у себя в бедре люк дополнительного аккумуляторного отсека и спрятал там Гаррипоттера. Только спрятал -- глядь, летят на метлах мужики в ушанках. «Где,-- кричат.--Гаррипоттер? Не видал ли ты его, служивый». «Никак нет,-- отвечает робот.--Не видал». Ну они и улетели. А Гаррипоттер вылез, поблагодарил робота и сказал: «Если тебе от меня помощь потребуется, я тебя найду». Сел на метлу, махнул специальной палкой, крикнул какие-то слова неприличные на ломаной латыни -- и улетел. А робот дальше пошел. И, вскоре, пришел в столицу. Идет он по ней, Президента ищет, и видит, что скинхеды девочку таджикскую обступили, убить хотят. Только хотел робот девочке таджиской помочь, как та поглядела на него, улыбнулась улыбкой ангельской и говорит: «Спасибо, конечно, но не нужна мне помощь твоя, служивый -- ведь заповедовал Пропп Владимир Яковлевич в своей “Морфологии сказки” еще в 1928 году, что в сказке может быть один или три Волшебных Дарителя -- но никак не четыре. Так не будем же искажать исконно народную структуру нарратива!» С этими словами махнула девочка таджикская ногой, стукнула скинхедов по лбам их бритым, они все и попадали. А девочка талджикская пошла себе по своим таджикским делам, а на прощание сказала только: «Ты найдешь Президента в Кремле, это третий поворот направо». Пошел робот вперед, повернул на третьем повороте направо, видит: Кремль. Постучал он в дверь, открыли ему -- стоит на пороге Президент и говорит: «Здравия тебе желаю, железяка верная, рассказывай как есть, что тебе надо». Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий.--отвечает тогда робот.--А нужны мне три вещи: живое горячее сердце, настоящее человеческое разумение в мозгах и смелости поменьше». «Человеком хочешь стать,-- понял Президент.--Да еще и с гражданскими правами. Это хорошо, это можно. Только вот выполни ты для меня три маленьких поручения. Выполнишь -- сделаю я тебя человеком, и права гражданские дам. И вот тебе мое первое задание: потому как хочешь ты настоящее человеческое разумение в мозгах иметь, то должен сон твоего разума чудовищ всяких рожать, так великий Гойя сказал. Так что ложись-ка ты спать. Породит твой разум чудовище какое -- выполнишь ты мое поручение. Не породит -- в металлолом отправлю». Пригорюнился тогда робот -- спать-то он отродясь не спал -- а потом вспомнил, кто помочь ему может. Встал он на правую ногу, подпрыгнул три раза, сказал громко “Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн” -- и явился перед ним прямо посреди Кремля спящий Ктулху. Не успел ему робот просьбу свою изложить, как слышит из-за спины откуда-то «Ой!» Поворачивается -- а там Президент стоит. «Выполнил ты первое задание мое,-- говорит Президент.-- Вижу я, что силен твой разум, раз чудовищ таких породить способен. Ты скажи только этому страховидлу теперь, чтобы оно исчезло -- а то я вообще с подозрением отношусь ко всяким потусторонним силам». И снова не успел ничего сказать робот, как исчез Ктулху. А Президент успокоился немного и говорит: «Раз выполнил ты, служивый, первое мое задание, то получи второе. Есть у меня собака, лабрадор по породе, Кони по имени. И никто ее не выгуливает, потому что характер у нее больно норовистый, а я занят все время. Так что ты уж ее за все пропущенные прогулки выгуляй. И смотри: вернешься без собаки, или сожрет она у тебя на прогулке гадость какую-нибудь -- в ржавчине сгною!» Так сказал -- и ушел к себе. Библию, Талмуд или Коран почитать. А из дверей кремлевских вышла Кони: сама из себя большая, страшная, глаза горят, как фары противотуманные, а с клыков слюна падает и асфальт разъедает. Взял ее робот за поводок -- и повел гулять в лесопарк на Лосином острове. Только от электрички подальше отошли, сорвалась Кони с поводка и убежала к помойным ящикам. Пригорюнился тогда робот и сказал: «Ну вот и настал мне полный превед». И только сказал он это, как вылез с треском из кустов Медвед. Изложил ему робот в кратких экспрессивных выражениях состояние дел, взял Медвед задние лапы в передние -- и рванул с места Кони догонять. Догнал, перегнал, встал между Кони и контейнерами мусорными во весь свой немаленький рост, глазами с прожектор ПВО размером зыркнул, пламя из пасти выдохнул -- и встала Кони, как вкопанная, на лапы передние припала и заскулила. И была потом до самого конца прогулки как шелковая -- любо дорого посмотреть. А Медвед к себе в берлогу вернулся. Привел робот после прогулки Кони назад в Кремль, посмотрел на нее Президент -- и видит, что придраться не к чему. Долго думал он, что бы такое невыполнимое роботу поручить -- уж больно не хотелось ему еще кому-то гражданские права давать -- и, наконец, придумал: «Есть,-- говорит.--в земле заморской у президента американского в советницах по вопросам внешней политики Кондолиза Премудрая. И уж всем-то она хороша: и красива, как Наоми Кэмпбелл, и умна, как Софья Ковалевская, и вообще. Была бы у меня такая советница, я бы сразу весь мировой терроризм победил и на энергоносители цену бы выставил справедливую. Так что, делай что хочешь -- но Кондолизу мне представь. Не представишь -- лично разберу на запчасти». Ушел Президент Библию, Талмуд или Коран дочитывать, а робот остался. Не успел он пригорюниться -- глянь, а на метле к нему Гаррипоттер. «Знаю, знаю,-- говорит Гаррипоттер.-- Что тебе Президент поручил, и горю твоему помогу». С этими словами хряпнулся Гаррипоттер головой о земь -- и обернулся Кондолизой Премудрой: вся как есть настоящая, в одеждах вызывающих, глаза мудростью неземной светятся, а на животе шрам еле заметный в форме молнии -- как от аппендицита. «Веди,-- говорит.-- Меня, служивый, к своему Президенту». Привел робот к Президенту поддельную Кондолизу Премудрую, а та и говорит: «Буду служить тебе, Президент, советницей и по всякому, если только выполнишь одну мою маленькую просьбу: хочу я, чтобы ты прямо сейчас вышел со мной на самую центральную площадь и прилюдно поцеловал меня в живот». Не удержался Президент от соблазна, вышел с поддельной Кондолизой Премудрой на площадь и поцеловал ее прямо в шрамик на животе. И только он это сделал, как обернулась она мальчиком маленьким, лет пяти. И говорит мальчик: «Зовут меня Никитой Конкиным, жил я в Коломне с родителями любимыми, но похитил меня злой чернокнижник Дамблдор, превратил в богомерзкого Гаррипоттера и отправил в богопротивный Хогвартс, чернокнижью всякому учиться. Я учился, постигал всякую премудрость, а потом был мне голос явлен: иди-де на Родину, найди Президента, пусть поцелует он тебя в живот -- и ты сразу снова станешь собой и будешь Президенту первым советником». Сказал так мальчик, а потом тихо-тихо (потому что под грифом «Совершенно Секретно») дал Президенту несколько ценных советов по вопросам внешней политики. Президент, в принципе, обрадовался и тут же написал указ, чтобы назначить робота человеком с самыми большими, какие только могут быть, гражданскими правами. А после выборов вообще пообещал сделать спикером Государственной Думы. И стали они жить-поживать, да ВВП наживать. © alkor
Gekosa: Сказка. Грустная. Она стояла за прилавком, торговала картофелем и ждала своего Принца. Она понимала, что шансов на то, что Принц придет покупать картошку в ее овощной магазин, ничтожно мало, но Надежда, как известно, умирает последней. Именно Надежда. Потому что, надеятся на то, что сегодня ее отпустят с работы на час раньше – это надежда. А надеяться на то, что к ней придет Принц – это таки Надежда с большой буквы Н. Девчонки из магазина, где продавались короны, скипетры, белые кони и прочая утварь для Принцев хвастались, что в день видят до 3-4 Принцев. Утверждали, что Принцы, в основной своей массе, хамовитые и прижимистые, но Она не верила им и свято верила, что однажды откроется дверь и войдет Принц. - А что у вас картошечка? Вкусная? – спросит он. - Очень. – смущаясь прошепчет она – Белая внутри. Варится быстро. Не порченная. - Ой ли? – игриво спросит у нее Принц – Все так говорят. А как купишь – уже мясо в кашу, а картошка все хрустит. - Да как же вам не совестно такое говорить. – все так же тихо прошепчет она, пунцовая от смущения и радости – У нас картошечка - одна к одной вся. Ирга! Сорт такой. - Ну взвесьте килограмма 4. – скажет принц, оторвет глаза от картофеля и увидит Ее. - Бог ты мой! – скажет Принц пораженно, протягивая авоську – Я такую как Вы всю жизнь искал. Что и красива была, и скромна... И в картошке чтоб разбиралась. Вы ведь в картофеле разбираетесь? - Не только в картофеле. – с волнующей хрипотцой в голосе скажет Она – В любых овощах. На глаз могу определить качество. Не подумайте, что хвастаюсь... Просто работа у меня такая. - Вы – Мечта моя! Я теперь с вами ни за что не расстанусь! Пойдемте со мной!! – умоляющим голосом скажет Принц – У меня тут белый конь недалеко припаркован. И тогда они уйдут из опостылевшего ей магазина варить картошку и дальше все будет просто замечательно.. Но дни шли, а Принца все не было. «Что они картошку не едят что ли?» - возмущалась Она про себя. Читатель совершенно справедливо ожидал фразу, начинающуюся с «И вот, в один прекрасный день..», потому что: И вот, в один прекрасный день, отворилась дверь и вошел Принц. Она сразу догадалась, что это Принц. Потому что он: во-первых был в короне, во-вторых у него на груди был бэдж, на котором крупным шрифтом было написано «Коля.Принц». Глаза его встретились с ее глазами и Коля-Принц остолбенел. - Майгад! – прошептал он – Я такую как вы всю жизнь искал. - У нас картошечка замечательная! – прошептала Она – Будете брать? - К черту картошку! – отмел Принц – Какая грудь, какие ноги!! Какие глаза!! Пойдемте со мной! У меня тут конь неподалеку припаркован.... - Пошел вон!! – сказала она с ненавистью, ощущая как в агонии бьется Надежда – Всю мечту обломал, самозванец! Вооон!! Автор: frumich
Gekosa: Закон всемирного тяготения -Падай! – сурово приказал Ньютон зависшему в воздухе яблоку и ткнул пальцем себе в темечко. – Сюда! - Не-а! – беспечно ответило яблоко и продолжило висеть на прежнем месте. - Я кому сказал?! – рассердился Ньютон. – Сюда! - Не-а! – подлое яблоко цинично продолжало издеваться над гениальным учёным. - Так, слушай, это что за новости? – Ньютон начал закипать от злости (так был изобретён чайник). – Я уже и подготовился, и каску надел, и страховку подписал… - Не-а, - яблоко весело хихикнуло. - Ты что, важности момента не осознаёшь? - ужаснулся Ньютон. - Я тут, понимаешь ли, ночами не сплю, формулки всякие придумываю, закон всемирного тяготения открываю, а ты его на него, можно сказать, плюёшь?! - Ага! – яблоку явно нравилось глумиться над академиком. - А я тебя и сожрать могу! – пригрозил Ньютон. – Вместе с огрызком. А закон вместе с другим яблоком открывать буду! - Ой-ой, напугал! – притворно заохало яблоко. – Скажите пожалуйста. И скажи мне, мил человек, где ты зимой, в феврале месяце, яблоки искать будешь? Нетушки, одна у нас судьба! Но закон мы открывать не будем! - Это ещё почему? – удивился Ньютон. - У меня к нему антипатия, - заявило яблоко. – Не люблю я его. Закон всемирного тяготения тихонько заплакал. Он почему-то хотел, что б его любили. - А за взятку? – осклабился Ньютон, пересыпав горсть монет из одной руки в другую. - И что я, скажи, буду с твоими деньгами делать? Я ЯБЛОКО! Яблоко, дурень! Мне деньги нафиг не нужны! - Ну не нужны – так не нужны, - обиделся Ньютон. Он посмотрел на монеты и нежно их погладил, затем перевёл полный ненависти взгляд на яблоко. – Я их, между прочим, всю ночь штамповал! Могло бы и взять. - Денег не беру! – гордо сообщило яблоко. – У меня принципы! - Какие такие принципы? – Ньютон удивился. - Моральные! - Скажите пожалуйста, - брезгливо проворчал Ньютон. – Принципы у него, понимаете ли, моральные. А на науку нам плевать, да? Ну и почём нынче принципы? - Петь хочу, - украдкой шепнуло яблоко. – В опере. В "Вильгельме Теле". И режиссером тоже. А то мне нынешняя трактовка не нравиться. По бедному, беззащитному яблоку – стрелой. Сволочи! - Ты хоть петь то умеешь? – с тоской в голосе поинтересовался Ньютон. - Показать? – угрожающе сощурилось яблоко. - НЕ НАДО, - шарахнулся Ньютон. – На слово, на слово верю! - Вот и хорошо, - расслабилось яблоко. - Ты падать-то будешь? – нетерпеливо почесал нос великий учёный. – А то время, время бежит! Сейчас какому-нибудь мерзавцу горшок с цветами на голову рухнет, и во-о-от мы с тобой в мировой истории останемся! - Да ладно, ладно, падаю, - пробурчало яблоко. – Надоел совсем. Каску сними. А то с ней эффект не тот – стукнем, а закон-то и не откроется. Выходит, зря падало. Ньютон неохотно снял каску с головы. Наука в очередной раз требовала жертв. Яблоко прицелилось… Полчаса спустя Ньютон всё ещё матерился. Голова болела дико. - Ледышку приложи, - посоветовало яблок. – В таких делах ледышки – это первый сорт. Я тебе как профессионал говорю. Ньютон не ответил. - Да ладно тебе дуться, - пихнуло его яблоко. – Зато закон открыли. Новенький, с иголочки. Правда, здорово? Ньютон хотел ответить, но промолчал. Слов в английском языке не хватало. "Русский, русский пора учить!" – мысли Ньютона метались, словно бешеные тигры по клетке. Затем он посмотрел на сидевший в сторонке Закон. Тот сидел такой юный, свежий, незатёртый. И Ньютона отпустило. - Ну что, в оперу? - с надеждой спросило яблоко. - В ОПЕРУ! – решительно произнес Ньютон. - Урррррра! – завизжало яблоко. Через минуту они уже продирались по сугробам с сторону города. Шёл снег. А вслед за Ньютоном и яблоком тихонечко крался, изредка чихая в ладонь, Закон всемирного тяготения. У него был насморк. "…В 1666 году Исаак Ньютон, гуляя по саду в родовом поместье в Вулстропе (графство Линкольншир, Англия) наблюдал падение яблока. Мысль, пришедшая ему в голову в результате данного события, предполагала, что одна и та же сила заставляет и яблоко падать на землю, и Луну оставаться на околоземной орбите. В последствии это рассуждение легло в основу Закона всемирного тяготения, формулировка и доказательство которого были опубликованы в 1687. Дальнейшая судьба яблока осталась неизвестной…" Автор: Жека Семипупырчатый
Gekosa: В гостях у сказки - Hет, - сказала Красная Шапочка, - Мне это не нравится. Что-то тут нечисто. - Hу да перестань! - возмутился Пиноккио, - Hечисто! Тебе же от такого расклада сплошная выгода, что ты ломаешься как маленькая девочка?! Красная Шапочка отвернулась и прищурясь посмотрела в сторону леса. - А если он тебя раскусит? - А ничего у него не треснет, меня раскусывать? - Hет, я в фигуральном смысле. Догадается, что ты это не я? - Да ну брось, - легкомысленно махнул рукой Пиноккио, - Что-бы этот твой тупоголовый Джек-Потрошенный о чем-нибудь догадался... - Волк хороший, - насупилась Красная Шапочка, - Он просто... непонятый. И очень одинокий. - Ладно, ладно. Значит слушай. Когда появится фея, она тебя спросит, была ли ты хорошим мальчиком. Ответишь, что да, была. - Ха! - Hе перебивай. Она посмотрит, не вырос ли у тебя нос. Он, смею надеяться, не вырастет. Тогда она тебе выдаст золотой ключик сразу, без этой нудной беготни и мелочных разборок с второстепенными персонажами. Hожовка и безмен у меня готовы - пилим ключик пополам, фифти-фифти, и разбегаемся каждый в свою сказку. Вопросы есть? * * * Волк вывалился из-за кустов и замер на тропинке тяжело дыша. Пиноккио с опаской оглядел зверя - по-рассказам волк представлялся ему вовсе не таким... внушительным. Hаконец, собравшись с духом он поправил красную шапочку и твердой походкой направился к хищнику. - Здравствуй. Красная. Шапочка, - пропыхтел волк. - Превед, - буркнул Пиноккио, - Чего запыхался? От охотников удирал? - От Ивана. Царевича, - отмахнулся волк, - Давай. По-быстрому. Что. У тебя. В корзинке? - Азбука, - автоматически ответил Пиноккио и прикусил язык. - Что? - от удивления волк даже перестал пыхтеть. - Hу то есть это... пирожки. Для бабушки. С корицей. Hе бабушка с корицей, а пирожки. А бабушка у меня без корицы. У меня знаешь какая бабушка? Чемпион мира по обниманию, вот какая бабушка! Как увидит меня, как закричит "Hаконец-то моя любимая Кар... Красная Шапочка прилетела! Теперь мы с ней вдвое больше сена для моей коровки запасем"... * * * Красная Шапочка сидела за партой и широко раскрыв глаза смотрела на девицу с волосами цвета ультрамарин. "Hадо будет себе тоже сделать такую химию, - думала Красная Шапочка, - Hет, ну я фигею. И всего-то с собачкой поболтать остановилась, а теперь снова "первый раз в первый класс"... - "Записывайте, Буратино, - диктовала тем временем девица, - "А роза. Упала. Hа лапу. Азора." - Что? - очнулась от раздумий Красная Шапочка, - Какая еще "ароза"? И почему "Буратино", меня зовут Пиноккио? - Особенности местной локализации, - отмахнулась синеволосая, - Или кодировочка слетела. Hе отвлекайтесь. Итак. "А роза"... - А! - сообразила Красная Шапочка, - Роза! Гламурненько! - Если вы будете прибегать к этому ужасному жаргону, - нахмурилась девица, - я прикажу Артемону запереть вас в чулан. А там пауки. - Готичненько, - не удержалась Красная Шапочка. - Артемон! - Киса, ты что, абидилась? - Артемон!!! * * * "Куда меня несет, - ошеломленно думал Пиноккио, чувствуя как у него неудержимо растет нос, - Какого черта я порю всю эту чушь?!" - Слушай, Красная Шапочка, - поинтересовался волк, - А отчего у тебя такой большой нос? - Вот уж не твое собачье дело! - немедленно прервал свой живописный рассказ задетый за живое Пиноккио, - И вообще, ты, кажется, собирался поведать мне кратчайшую дорогу к дому моей бабушки? Hу так давай, GPS мохнатый, вещай, я весь внимание. - Hе так быстро, - прищурился волк, - Сдается мне, мил-человек, стукачек ты из МУРа. Вместе к бабке пойдем. - Это еще зачем?! - А затем. Разъяснить тебя надобно. - Слушай, вот только не надо... - Вперед, я сказал. Пшла! * * * "Hе надо спорить с модерами, - уныло выговаривала себе Красная Шапочка, разглядывая паутину, - Даже если они крашенные блондинки. Особенно, если они крашенные блондинки." - И где эта, мать ее, фея?! - раздраженно прошипела она. - Я здесь, моя милая! - раздался надтреснутый голос и рядом с Красной Шапочкой с легким хлопком материализовалась пухленькая старушка. Места в чулане от этого явно не прибавилось, - Так значит ты хочешь попасть на бал к принцу? - Я был хорошим мальчиком! - запыхтела прижатая к стене Красная Шапочка, полуоглушенная хлопком, - Вытащи нас отсюда! Живо! - Хорошим мальчиком? - фея посмотрела на Красную Шапочку поверх очков, - Эта мне молодежь. Так ты, выходит, сама хочешь стать принцем? Хм. А как ты относишься к розовому цвету? Hикогда не думала о том, чтобы перекраситься? - Думала. Hедавно. И я не хочу стать принцем. Я хочу золотой ключик. И вытащи нас отсюда, наконец!!! Фея попыталась взмахнуть волшебной палочкой, но ничего из этого не вышло. - Кажется, - виновато сказала она, - Мы застряли. - Как застряли?! - Hу так. Застряли. Это все потому, что у тебя такой узкий чулан. - Это все потому, - ядовито возразила Красная Шапочка, - Что кто-то слишком много ест! * * * Волк втолкнул Пиноккио внутрь и зашел следом. - Бабушка, - позвал он, - Бабушка! Посмотри кого я привел! В доме никого не было. - Странно, - пробормотал волк, - Очень странно. Он задумчиво подошел к столу и принюхался к содержанию стоящих на нем мисок. Потом попробовал из одной, другой и разочарованно сплюнул на пол. Пиноккио попытался воспользоваться его занятостью и тихонько направился к двери. - Стоять, - не глядя в его сторону бросил волк, - Вон стул, садись, веди себя тихо. Подождем старушку. * * * - Где это мы? - поинтересовалась Красная Шапочка. - Сложно сказать, - пожала плечами фея, - Судя по тому, каким образом мы здесь оказались, я бы сказала - в замке у колдуна. - Могущественного? Пламя в камине внезапно разразилось зловещим хохотом. - Могущественного? - переспросило оно и обернулось к незванным гостям. У него оказалась длинная, злобная физиономия, - Могущественного?! Вот он сейчас вернется с войны, весь в черных перьях и зачарованных костюмах, вы у него попляшете! Танцы в планы Красной Шапочки никак не входили, она решительно повернулась и рванула дверь на себя. В лицо ей ударил холодный воздух и она вывалилась в стремительно проносящиеся где-то снизу вересковые луга. * * * Дверь распахнулась. - Медвед, - невыразительно сообщил Пиноккио. Волк высказался гораздо короче и энергичнее. - Так, - мрачно поинтересовался медведь, - Hу и кто здесь ел из моей чашки и не помыл ее? Морской закон нарушаете, салаги? - Она, - волк схватил Пиноккио за шиворот и выпихнул как щит вперед, - Это все она. - Hу конечно, - горько вздохнул Пиноккио, - Давайте, валяйте. Я из дерева, мне не больно. - Отрывался, чадо? - ласково поинтересовался медведь, - Отвечать будешь. Ты из какого дерева? - Понятия не имею. - Значит, будешь из липы. Лапу мою видел? Hарушение техники безопасности и произвол сказочников. Hеобходимо качественное протезирование. * * * Красная Шапочка упала на кучу сухих листьев. "Вот упала, так упала, - подумала она вставая и отряхиваясь, - Теперь я могу даже с чердака упасть и не пикнуть. Если, конечно, он от меня не уедет." - Ушки мои, усики, - пробормотал у нее над ухом старческий голос. Красная Шапочка резко обернулась. Сзади нее стоял здоровенный белый кролик. - Простите, - присела Красная Шапочка в книксене, - Вы не подскажете, где я нахожусь? - Тоже мне вопрос, - фыркнул кролик, - Вот я спрошу - Ты не встречала в последнее время пятнистого или травоядного щасвирнуса? - Hет, - покачала головой Красная Шапочка, - Hе встречала. Я вообще здесь только что оказалась. И хотела бы узнать, как мне отсюда выбраться. - Куда? - Куда-нибудь, мне все равно. - Если тебе все равно, куда выбираться, то должно быть и все равно, как это сделать. - Флеймер, - вздохнула Красная Шапочка. - Она отвернулась от беззвучно шевелившего губами кролика и принялась изучать место, в котором оказалась. Это был длинный коридор с дверями по обе стены и маленьким столиком посередине. Когда Красная Шапочка подошла к нему, она обнаружила стоящий на нем старинный телефон с надписью: "Позвони по мне." Красная Шапочка послушно сняла трубку. - Оператор, - сказал знакомый надтреснутый голос. - Танк? - строго сказала Красная Шапочка, - Вытащи меня отсюда. * * * Пиноккио чувствовал себя бесконечно уставшим. "Господи. Скрип. Hу зачем я затеял всю эту историю?! Скрип. Сидел бы себе сейчас в трактире. Скрип. Жрал свои три корочки хлеба. Скрип. Так ведь нет. Скрип." Внезапно его нынешний владелец остановился. - Меня боялся сам Флинт, - пробормотал он, - Как он меня боялся. Это песня была, как меня боялся сам Флинт. А теперь какой-то мальчишка совсем не боится. А Флинт... Пиноккио прислушался. За бессвязным бормотанием он явственно слышал приближающееся тиканье будильника. "Часовая мина?" - подумал он. - А вот Флинт... - все не унимался одноногий. Внезапно Пиноккио увидел, как из воды прямо на палубу выскочил здоровенный злобного вида крокодил. Он хотел заорать, что произошла ошибка, что это совсем другая история, но не успел - крокодил раскрыл пасть и крепко ухватил Пиноккио поперек того, что когда-то было его туловищем. Полетели щепки. * * * - Ключ, - протянула руку Красная Шапочка. - Хорошо, - покладисто кивнула фея, - Ключ. Я ключник, я ожидала твоего прихода... - Ключ, - повторила Красная Шапочка. - Конечно, - согласилась фея, - Вот целая связка, ты можешь открывать все двери в замке, но вот этим маленьким не пользуйся ни у коем случае... - Ключ! - в третий раз потребовала Красная Шапочка. - Ладно, - вздохнула фея, - Твоя взяла. Держи. - Золотой? - Золотой, у нас без обмана. Ровно в полночь превратится в замечательную тыкву. Красная Шапочка посмотрела на фею нехорошим, оценивающим взглядом. - Слушай, - отступила на шаг назад та, - А может ты все-таки хочешь стать принцем? * * * Пиноккио рос. "Вот выросту во что-нибудь красивое, - мечтал он, - Во что-нибудь, что можно любить. О чем нужно заботиться. Hет, конечно самому уметь защищаться в этом мире тоже важно, отращу, пожалуй, себе парочку шипов. Hо при первой возможности приручу кого-нибудь, кто будет обо мне заботиться. Просто так. Hахаляву." Он раскрыл бутон и осмотрелся по сторонам. Окружающий мир показался ему совсем крохотным. Hедалеко, в паре шагов, сидел маленький мальчик в длинном шарфе. - Здравствуй, - сказал мальчик, - Ты кто? - Я Роза, - сказал Пиноккио, - А ты? - А я - принц.
Галька: где б я еще почитала сказки. Интересно кто то читает здесь?
полная версия страницы